Если Вы уже знакомы с «зеленым сердцем» Хамовников ⸺ сквером Девичьего поля, или в просторечии Девичкой, то непременно обратите внимание на то, что главная аллея, рассекающая парк пополам, выводит от Большой Пироговской на небольшую площадь, представляющую собой перекресток улиц Еланского, Плющихи и 2-го Труженикова переулка. Эта площадь фактически захватывает и начало Погодинской улицы, где теперь возвышается элитный квартал под названием «Жизнь на Плющихе», хотя на собственно Плющиху этот квартал не выходит, а одним боком смотрит на Погодинскую улицу, занимает весь 2-й Тружеников переулок и упирается в Большой Саввинский переулок. «Жизнь на Плющихе» ⸺ типичный постсоветский «новодел», предназначенный не для проживания нормальных граждан Москвы, а для крупномасштабных операций с недвижимостью, поскольку стоимость квадратного метра жилья в этом квартале не укладывается ни в какие мыслимые рамки. Но, стоя на площади, Вы захотите посмотреть не на «жилье для жулья», а на здание весьма оригинальной архитектуры справа от Вас, не похожее ни на храм во славу мракобесия, ни на источник мафиозных прибылей. Это ⸺ бывший Дом культуры завода «Каучук». Сегодня это здание пребывает в откровенно аварийном состоянии, хотя и в этом виде оно поражает нестандартными формами и даже без всяких официальных бумажных подпорок является несомненным архитектурным памятником.
Здание Дома культуры завода «Каучук». Снимок 2014 г.
Ирония судьбы (а мадам Судьба обожает шутить глупо и зло) ещё и в том, что самого завода «Каучук», которому Дом культуры принадлежал с самого начала (с первой пятилетки) уже давно нет в Москве: завод разделил судьбу всей московской промышленности, старательно уничтожаемой сообразно буржуйской стратегии «деиндустриализации», по которой Москва из промышленного, научного и культурного центра страны должна превратиться в центр торговли и развлечений. Теперь на месте завода «Каучук» построен элитный микрорайон под названием «Садовые кварталы». Надо ли говорить, что с точки зрения предназначения «Садовые кварталы» и «Жизнь на Плющихе» ⸺ одного поля ягодки.
Вспоминая одну из лучших книг на военно-морскую тему ⸺ «Секретный фарватер» Л. Платова ⸺ так и хочется при въезде в Москву лужковско-собянинскую повесить знак «КБК», по морской терминологии означающий запрет входа в гавань. Герой книги, командир торпедного катера Борис Шубин таким образом наставлял своего юнгу Шурку Ластикова на путь истинный: входные огни «красный, белый, красный» означают «катись, браток, катись». Только для Москвы теперешней это самое «КБК» следует расшифровать так: «казино, бордель, кабак». Вполне соответствует лозунгу покойного Лужкова, который в весьма расширенном виде проводится в жизнь и Собяниным: сделаем Москву городом для богатых. Цинизм и лицемерие в реализации этого лозунга просто кричат: центральная часть Москвы усиленно застраивается такими вот элитными кварталами, а на окраинах строятся жуткие многоэтажные «человейники», превращающие жизнь тех, кто там поселился, в подобие гетто или вообще концлагеря. Убожество архитектуры «человейников» настолько откровенно, что за Москву просто стыдно. Каким же контрастом выглядит по сравнению со всем этим издевательством над людьми наследие советского «конструктивизма», представителем которого и является здание ДК «Каучук»!
История создания ДК связана с именем выдающегося (а часто его именуют гениальным) советского архитектора Константина Степановича Мельникова. Мельников в дореволюционные годы окончил Московское училище живописи, ваяния и зодчеств (МУЖВЗ), где его учителями были великолепные мастера живописи и ваяния: Коровин, Архипов, Бакшеев, Клодт, Конёнков и другие. Ещё в годы обучения в МУЖВЗ Мельников был дважды удостоен премии имени братьев Третьяковых. Поначалу он увлекался живописью, но по настоянию мудрого наставника В.М. Чаплина занялся архитектурой. Мельников позднее с большой теплотой вспоминал уроки знаменитого «академика архитектуры» И.В. Жолтовского.
Первый опыт самостоятельной работы как архитектор Мельников получил в ходе выполнения своего дипломного проекта: разработать фасады первого в России автозавода АМО (потом это было сердце отечественного автопрома ⸺ ЗИС-ЗИЛ). Работа молодого архитектора была признана настолько успешной, что ему с семьёй выделили казённую квартиру в ампирном особняке на берегу Москвы-реки. После революции по приглашению И.В. Жолтовского Мельников поступил в Архитектурно-планировочную мастерскую строительного отдела Моссовета, сосредоточившую лучшие силы отечественных зодчих. Мастерской разрабатывались ⸺ ни много ни мало ⸺проекты по реорганизации и реконструкции всей Москвы.
Мельников с самого начала 20-х годов обозначил собственный новаторский стиль, вызывавший острые дискуссии. Так, среди многочисленных построек Всероссийской сельскохозяйственной выставки выделялся павильон «Махорка», по многим оценкам признанный самым оригинальным и свежим на выставке. И это при всем том, что изначально проект «Махорки» был встречен резко негативно, и только благодаря поддержке знаменитого А.В. Щусева был реализован.
К.С. Мельников около павильона «Махорка»
на Всероссийской сельскохозяйственной выставке. 1923 г.
Впоследствии приемы, применённые в «Махорке», были развиты при проектировании советского павильона на Международной выставке декоративных и прикладных искусств в Париже 1925 года, принёсшего Мельникову мировую славу. А ведь тогда ему ещё не было и 40 лет!
Павильон СССР на выставке в Париже 1925 г.
Посетители Мавзолея В.И. Ленина, как правило, принимают форму саркофага с гробом вождя как нечто само собой разумеющееся. А ведь такую форму саркофага, выполненного полностью из стекла и позволяющую с любой точки видеть облик Ленина, предложил именно Мельников, причем в содружестве с тем же Щусевым.
«Архитектурная идея моего проекта, — вспоминал позднее Мельников, — состояла из четырёхгранной удлинённой пирамиды, срезанной двумя противоположно наклонными внутрь плоскостями, образовывавшими при пересечении строго горизонтальную диагональ. Таким образом, верхний стеклянный покров получил естественную прочность от прогиба. Найденная конструктивная идея исключала необходимость обрамлять стыки частей саркофага металлом. Получился кристалл с лучистой игрой внутренней световой среды».
При эвакуации тела В.И. Ленина в Тюмень во время Великой Отечественной саркофаг был временно утрачен, пока не обнаружен в запасниках музея-заповедника «Горки Ленинские». Так что сегодня он занимает в Мавзолее своё законное уникальное место.
С 1927 года наступил «золотой период» в творчестве Мельникова.
К.С. Мельников во время «золотого периода» работы.
После грандиозного успеха на парижской выставке Мельников был буквально завален заказами, прежде всего в самом Париже. Но он понимал значимость работы на родине, и его проекты, вызывавшие восторг у французов, реализованы не были.
К концу 20-х годов в Москве в плане осуществления культурной революции было развернуто активное строительство клубов и домов культуры. Шесть реализованных проектов принадлежат Мельникову. Все шесть клубов этого периода отличаются по форме, размеру и функциональности. Однако можно выделить две общих для всех клубных построек Мельникова черты: гибкая система залов, которая предполагала возможность объединения и разделения помещений мобильными перегородками и активное использование наружных лестниц, что позволяло сэкономить внутреннее пространство учреждений культуры.
Строительство клуба завода «Каучук» приходится как раз на этот «золотой период» работы Мельникова. Его влияние на московскую архитектуру в это время было весьма велико.
Сам К.С. Мельников так отозвался об этом периоде своего творчества: «Начиная с 1927, мой авторитет вырос в монопольный захват … вот так поступит любовь и с Вами, если она Вас полюбит».
Место для клуба было выбрано на пересечении улицы Плющиха с 2-м Тружениковым переулком. Для акцентирования узла этого нового участка города К.С. Мельников избрал форму сектора в четверть круга, обращённого дугой к перекрёстку. Со стороны переулка объём должен был быть фланкирован торцом трёхсветного прямоугольника репетиционного зала со скошенной кровлей, а со стороны Плющихи — продольным спортивным корпусом с наклонными остеклением и двускатной кровлей. Вперёд на уровень тротуара был вынесен круглый кассовый вестибюль с трибуной на кровле, охваченный лестницами, ведущими в фойе зрительного зала на втором этаже. Кассовый вестибюль связан остеклённым коридором с входом в партер зрительного зала, сцена которого занимает треугольную часть сектора, отсечённую вертикальной плоскостью портала сцены.
По внешней дуге зрительного зала над партером расположены два равноудалённых от сцены балкона без промежуточных опор и перемычек. По замыслу архитектора центральная часть партера со сценой должна была подниматься по вертикали до уровней каждого из балконов. Вместимость зрительного зала при этом уменьшалась, зато освобождался нижний ярус, что создавало пространство для проведения массовых мероприятий. Для этого использовался нижний вход из кассового вестибюля и боковые выходы, а верхние ярусы обслуживались наружной лестницей, разделявшей встречные потоки людей. С каждого из балконов четыре выхода ведут в дуговой коридор, по другую сторону которого располагаются комнаты для кружковых занятий, освещаемые вертикалями витражей, разделённых пилонами, формирующими уличный фасад клуба. На плоской кровле клуба, между повышенным полукружием зрительного зала и внешней дугой основного объёма, обнесённой лёгкой оградой, размещался обширный балкон-терраса, откуда открывался вид на окружающую малоэтажную застройку. В подходе к проектированию клуба завода «Каучук» в большей степени, чем в других проектах, сказалась работа под руководством А.В. Щусева и И.В. Жолтовского над планировкой районов «Новой Москвы» и, прежде всего, Хамовников, взятых в общегородском контексте.
Внешний вид здания клуба завода «Каучук». 1930-е годы.
Зрительный зал клуба завода «Каучук» на 720 мест. 1930-е годы.
Спортивный зал клуба завода «Каучук». 1930-е годы.
Архитектурное творчество Мельникова поистине грандиозно. Осуществлено 27 крупных архитектурных проектов, из которых до наших дней, увы, сохранилось всего16. Помимо них, наследие Мельникова включает более 70 нереализованных проектов. Между прочим, первый проект реконструкции Лужников, относящийся к 1935 году, тоже принадлежит Мельникову. Архитектор уделял особое внимание району Ленинских гор, где он предлагал построить Пантеон в честь памяти выдающихся людей советской эпохи, а также Дворец Советов ⸺ не на месте разрушенного храма Христа Спасителя, а на высшей точке Москвы. На Красной площади Мельников планировал построить гигантское здание Наркомтяжпрома, символизирующее масштабы строительства социализма.
Он оставил заметный след в литературе, завещая принципы революционного конструктивизма будущим поколениям. Интересно, что сам Мельников не относил себя к конструктивистам, хотя именно его работы считаются типичными для советского периода конструктивизма.
«В наш век появления Конструктивизма, Рационализма, Функционализма и АРХИТЕКТУРЫ не стало…,— писал К.С. Мельников, — Что касается меня, я знал другое, и это другое — не один конструктивизм. Любую догму в своем творчестве я считал врагом, однако конструктивисты все в целом не достигли той остроты конструктивных возможностей, которые предвосхитил я на 100 лет».
Константин Степанович Мельников в последние годы жизни
О роли Мельникова в архитектуре красноречиво отозвались его коллеги:
Архитектор, лауреат Сталинской премии, академик И.В. Жолтовский:
«Неизменный успех его оригинального творчества объясняется исключительным дарованием К.С. Мельникова к пластическому искусству. Нахожу в лице К. С. Мельникова такого архитектора, который заслуживает с достоинством получить учёную степень доктора архитектуры без защиты диссертации».(Заметим: это было выполнено только в 1965 году, к 75-летию Мельникова. А до этого длительное время, начиная с конца 30-х, его постоянно задвигали на задний план: творческий подход к каждому новому проекту не соответствовал идеям типового проектирования).
Искусствовед, заслуженный архитектор РФ, академик С.О. Хан-Магомедов (из речи на похоронах Мельникова в 1974 г.):
«Мельников, безусловно, гениальный архитектор, но ему при жизни, пожалуй, так никто об этом в глаза и не сказал. Многие не считали его гением, а у тех, кто подозревал об этом, как-то не поворачивался язык сказать такое. И только у открытой могилы я сказал, что мы прощаемся с гениальным архитектором, который так и умер, не услышав от нас этого».
Вот о чем полезно задуматься, стоя на небольшой площади перед зданием, построенным гениальным советским архитектором. Жителям Фрунзенского (потом Ленинского) района столицы эта площадь служила центром культуры всего района (а ведь численность населения района превышала 100 тысяч). Великолепный зрительный зал служил как для просмотра фильмов, так и для театральных постановок, а в праздничные дни он заполнялся работниками завода «Каучук» для проведения торжественных собраний в честь трудовых достижений завода с последующими концертами мастеров искусств. Спортивный зал служил полем для состязаний не только районного, но и межрайонного масштаба. Площадь перед ДК постоянно являлась зоной народных гуляний с выступлениями артистов с открытой сцены над кассовым залом и показом фильмов на уличном экране в вечернее время. Коллектив ДК поддерживал шефские связи с большинством окрестных школ (особенно с ближайшей школой № 51), ученики которых массово занимались в кружках и спортивных секциях. Почти каждый выходной день организовывались встречи школьников с интересными людьми: писателями, артистами, спортсменами и т.п. При ДК работал городской пионерский лагерь, аналогичный лагерю Детского парка имени Мандельштама. Но шефство завода «Каучук» придавало городскому пионерлагерю более значительный вес, чем лагерю Детского парка.
Так, летом 1959 года был устроен телерепортаж из пионерлагеря, ведущей в котором была несравненная Анна Николаевна Шилова, начинавшая передачу проникновенными словами: «Мы находимся здесь как будто за городом, такая вокруг чудесная природа. А ведь мы почти в самом центре города ⸺ на улице Плющихе». Это говорилось по той причине, что к зданию ДК со стороны Плющихи примыкал небольшой, но весьма уютный сквер, который окрестная публика именовала «сад Каучук». Погожий день позволил продемонстрировать почти все успехи работы с детьми ⸺ от выступлений по части художественной самодеятельности до демонстрации достижений кружков технического творчества. Под дружные вопли: «Тётя Аня, тётя Аня, мы модели принесли!» прибежали изобретатели моделей корабликов и самолётиков, тут же пускавшие свои поделки в ход. Правда, не обошлось без инцидентов: самолётик с резиновым мотором, описав красивую траекторию в воздухе, на спуске врезался в автобус радиовещания и рассыпался вдребезги. У зрителей это вызвало, несомненно, буйный восторг, а конструктор самолётика, предварительно солидно объяснявший тёте Ане особенности конструкции своего творения, ударился в слёзы. На экран это вынесено не было. Но чудесные глаза тёти Ани остались в памяти, как и всё, что случается в детстве, откуда все мы родом.
Анна Николаевна Шилова ⸺ бесконечно милая «тётя Аня» для пионеров 50-х.
Сегодняшний «ящик» завален враньём. При взгляде на любого диктора возникает чувство, невозможное при появлении на экране Анны Шиловой, Анечки, как её звали миллионы телезрителей ⸺ раздражение от амбициозной, глупой, наглой суеты. Массовым стало стремление не включать телеящик, а то и вынести его на помойку. Обожаемая синеглазая красавица Анна Шилова оставила ощущение ушедшей эпохи, символом которой была: ощущение чистоты, цельности и красоты, какие бывают в счастливой грёзе. В наступившем веке это не выражается никакой конвертируемой валютой! Сколько бы ни было конвертируемых дензнаков, число их конечно. А совокупность ценностей, воплощаемых советским образом жизни ⸺ бесконечна. И символично сочетание гениального творения архитектора Мельникова с прекрасным лицом прекрасной женщины ⸺ народного диктора народного телевидения.
Казалось бы, стратегия «деиндустриализации», проводимая в жизнь в лужковско-собянинской Москве, не должна была затронуть любимый ДК. Но «катастроечные» мотивы начали проявляться задолго до развала СССР. Еще в 1981 г. в ДК расположился московский театр «Сфера», что сразу ограничило спектр взаимодействия ДК с окрестными жителями. К тому времени закрылись многие близлежащие школы, в том числе и школа № 51, ученики и учителя которой привыкли считать «Каучук» чуть ли не родным домом. Пронизанные «демократическими» настроениями новоиспеченные народные депутаты устроили громкую травлю предприятий района, якобы катастрофически ухудшающих экологию, и одним из первых под информационный погром попал завод «Каучук». Но всё-таки, пока мы ещё жили при социализме, голос разума не пропадал полностью, хотя и звучал всё слабее. В 1987 году Исполком Московского городского Совета народных депутатов принял решение «О принятии под государственную охрану зданий памятников архитектуры советского времени». Сама формулировка этого решения вызывала подозрение: а что, на пороге 70-летия Великого Октября советское время уже рассматривается как прошедшее? Но тогда ещё никто даже в кошмарном сне не мог предположить, что на пороге нечто куда более страшное ⸺ развал СССР и реставрация самого омерзительного варианта капитализма ⸺ криминал-компрадорского.
Но вот тот самый «кошмарный сон» стал явью. Вместо Исполкома Моссовета возникла Мосгордума, которая более всего была озабочена массовой приватизацией народной собственности. Конечно, творение гениального Мельникова, принадлежащее к памятникам истории и культуры, было отнесено к перечню «памятников, разрешённых к приватизации». Начиная с 1997 года, у ДК, переставшего быть центром культуры района, стали появляться всё новые хозяева, возникавшие подобно чертям из табакерки. Подвал и первый этаж оказались в собственности ресторана «Золотой дракон» для использования в торгово-развлекательной области. Правда, это была не полная собственность, а аренда, договор которой должен был действовать до 2023 года. Формально срок этого договора ещё не истёк. Оставшаяся часть помещений передана в аренду МРОО «Академия Российского искусства» на основании договора аренды от 1999 года «под культурно-просветительские цели». Указанное МРОО устроило в здании «Арт-центр», вроде бы с претензиями на возрождение значимости ДК как центра культуры района. Но вот беда-то: от написанного на бумаге до исполненного в условиях частнособственнической чересполосицы ⸺ дистанции огромного размера, выражаясь словами бессмертной комедии Грибоедова. «Академия» должна была своими силами и за свой счет провести весь комплекс необходимых работ по приведению помещений и всего здания в надлежащий вид. Похоже, договор аренды был подписан именно с таким необходимым условием. Само собой разумеется, никаких восстановительных работ МРОО не выполнило, «Арт-центр» оказался мертворожденным уродцем, и помещения здания пришли в негодность.
Наш ДК попал как памятник архитектуры даже в поле зрения международной конференции «Сохранение архитектуры ХХ века и всемирное наследие», состоявшейся в апреле 2006 года. Конференция обозначила две первоочередные задачи: «поднять уровень защиты наиболее ценных объектов наследия ХХ века, придав им статус памятников федерального значения…подготовить предложения для включения в список Всемирного наследия таких выдающихся произведений российской архитектуры ХХ века, как … клуб «Каучук» и собственный дом архитектора К.Мельникова…»
Задачи-то были обозначены. Бумага всё стерпит. А вот как насчет выполнения этих задач? В сентябре 2014 года состоялся круглый стол в Мосгордуме, посвященный сохранению наиболее ценных шедевров архитектуры Москвы, являющихся кандидатами на включение в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. На нём выступил тогдашний руководитель фракции КПРФ Андрей Клычков. Без всяких обиняков он заявил: «За 8 лет практически ничего не сделано. Состояние этих объектов катастрофическое».
Приведенная в начале очерка картинка относится как раз к 2014 году. Если увеличить изображение, то нетрудно разглядеть кучу разбитых стёкол. Это верный признак того, что жизнь в помещениях замерла. Разбитые стёкла зияют даже в самом верхнем ярусе, где изначально планировался выход на балкон-террасу. Самого балкона-террасы нет уже и в принципе (отсутствуют перила, на которые по замыслу Мельникова можно было опереться, обзирая красивую панораму окружающего Фрунзенского района). С заявлением Клычкова не согласиться невозможно. Но ведь с тех пор прошло уже более 6 лет. Что изменилось?
Посмотрим на картинку, изображающую наш многострадальный ДК в 2017 году. Снимок сделан не с фасада, а сбоку, со стороны Погодинской улицы.
Клуб «Каучук» в 2017 году.
Как видно, количество разбитых стёкол существенно увеличилось. Кто-то специально занимался этим, что ли? Несколько странное занятие, подобающее разве что неандертальцам. Да и они наверняка проявляли заботу о сохранности своих сфер обитания. Исчезла вывеска ресторана «Золотой дракон». Вообще-то туда ей и дорога, но это признак того, что и дельцам торгово-развлекательной сферы недосуг вкладываться в поддержание приличного состояния памятников архитектуры международного значения.
Что же мы имеем на сегодня?
Вот лаконичное сообщение ТАСС: Клуб завода "Каучук" в Москве передали в пользование Сеченовскому университету. ТАСС. Дата обращения: 11 августа 2020.
Это вселяет определенную надежду на спасение бесценного достояния Хамовников. Во-первых, Сеченовский университет ⸺ приличная организация, не чета жуликоватым торгово-развлекательным компаниям и дутым академиям типа мыльных пузырей. Во-вторых, здание передано Сеченовке в безвозмездное пользование. Намечена серьезная реставрация с организацией музея и конференц-залов.
Посмотрим, выполнят ли свои планы новые хозяева. Каждый , у кого болит душа за судьбу Хамовников, будет наблюдать за состоянием мельниковского шедевра.
Змиевской Г.Н.