ВЕЛИКИЙ СТРОИТЕЛЬ
Это было больше двадцати лет назад. В районе Царицына работала исследовательская партия по изысканию трассы канала Волга — Дон. Несколько человек пришлось мобилизовать для нужд обороны. На телефонограмме, содержащей протест против этого, товарищи Сталин и Ворошилов наложили резолюцию: «Канал пророем после утопления кадетов в Волге и Дону».
Так и было. Кончилась гражданская война, и среди других созидательных работ начинается сооружение гидро-технических систем, меняющих экономику, природу, географию Советского Союза.
Наша страна, богатая реками, плохо использовала их. Мелководье мешало судоходству. Воды рек уходили в море, не отдав энергии, в них заключенной. Предстояло создать сеть каналов, связывающих разъединенные водные бассейны в единую систему. Надо было проложить водную дорогу из Балтики на север и к Волге. Соединить Каспий с Черным морем. Построить десятки гидростанций, портов. Использовать излишки воды для орошения миллионов гектаров земли.
Грандиозный план, глубоко продуманный товарищем Сталиным и осуществляемый с железной настойчивостью!
Начальным звеном его явился Беломорско-Балтийский канал — первенец большой советской гидротехники.
Товарищ Сталин сам наметил трассу канала, указав его начальный и конечный пункты. Со дня рождения проекта до завершения работы мы знали, что Иосиф Виссарионович внимательно следит за тем, как осуществляется его замысел. Когда канал был готов, товарищ Сталин вместе с товарищами Кировым и Ворошиловым приехали осмотреть сооружение.
После Беломорско-Балтийского наступила очередь канала Волга — Москва. В эти памятные годы мне пришлось несколько раз бывать на заседаниях ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР, на которых присутствовал товарищ Сталин. Докладывалось о ходе работ. Иосиф Виссарионович детально рассматривал карты, чертежи, макеты, планы, проекты архитектурного оформления. Чувствовалось, что он ясно видит перед собой канал, каким он должен быть, каким он будет, и наталкивал нас — инженеров — на решения, наиболее правильно, экономно ведущие к намеченной цели.
В трудных, сложных случаях гидротехники обращались за помощью к Иосифу Виссарионовичу. В Ярославле начиналась стройка плотины. Работы уже шли, когда группа молодых советских инженеров под руководством профессора Рахманова разработала веские доказательства целесообразности переноса сооружения в Рыбинск. В самом деле, у Ярославля не было возможности создать мощное водохранилище. Расход воды, а, следовательно, и отдача энергии колебались бы в чрезвычайно больших размерах. Строя плотину у Рыбинска, мы избегали этих трудностей и одно-временно улучшали условия судоходства по Волге.
Теперь все это бесспорно. Но в 1935 году предложение молодых инженеров не встретило сочувствия и поддержки. Поэтому они обратились к товарищу Сталину. Товарищ Сталин внимательно ознакомился с докладной запиской о переносе плотины в Рыбинск и выразил свое мнение лаконичной резолюцией: «Я за».
Три буквы сталинской резолюции решили судьбу сооружения. Будущее показало абсолютную правильность этого решения. В настоящее время сооружение заканчивается постройкой.
Наступил 1936 год. По поручению ЦК ВКП(б) я разработал записку по вопросу о том, что целесообразнее строить — Куйбышевский или Камышинский гидроузел. Прошло примерно две недели, и мне передали, чтобы я позвонил товарищу Сталину. К телефону подошел Серго Орджоникидзе, после чего трубку взял товарищ Сталин.
Иосиф Виссарионович сказал мне, что я неправильно понял поручение. Дело заключается не в сопоставлении выгодности Куйбышевского и Камышинского гидроузлов. Это для ЦК партии вопрос решенный. Куйбышев имеет значительные преимущества. Во-первых, он лучше использует воды Волги для орошения. Во-вторых, Куйбышев ближе к центральным районам страны и Уралу — отсюда легче будет подавать энергию. В-третьих, устройством канала, пересекающего Самарскую луку, мы на 140 километров сокращаем путь судов по Волге.
— Так что, — говорил товарищ Сталин, — сейчас нужно выяснить техническую возможность строительства таких мощных сооружений близ Куйбышева — других сомнений нет. Мы ждем ответа на этот вопрос.
Я попросил десятидневный срок и разрешение выехать в Куйбышев.
— Хорошо, поезжайте, — ответил Иосиф Виссарионович.
Тогда в инженерных кругах спорили, каких размеров должны быть шлюзы на Волге. Предлагались всевозможные варианты. Иные увлекались гигантскими масштабами, другие, наоборот, были непомерно робки. Тогда же, во время телефонного разговора, я спросил товарища Сталина, как разрешить эту проблему. Мне было отвечено:
— Этот вопрос ЦК уже рассматривал.
Иосиф Виссарионович тогда же, на память, назвал мне основные размеры — глубину, ширину и т. д.
Как всегда, после разговора с товарищем Сталиным все стало ясным и реальным. Выезд на место показал мне, что гидроузел близ Куйбышева строить можно, необходимо только перенести место створа плотины.
Мимо Иосифа Виссарионовича не проходит ни один из важных этапов гидротехнического строительства. В его кабинете рождаются замыслы великих сооружений, которые строит наша страна. А раз задумав сооружение, товарищ Сталин шаг за шагом следит за тем, как оно осуществляется.
Весной 1937 года меня вызвали к Иосифу Виссарионовичу для беседы о строительстве так называемого Северного канала и реконструкции реки Яузы.
Северный канал должен был кольцом опоясать столицу с севера и дать воду для обводнения Яузы. На совещании было рассказано об этом проекте, осуществление которого обошлось бы примерно в полмиллиарда рублей.
Иосиф Виссарионович прервал сообщение:
— А нужно ли строить этот канал? Может быть, можно решить задачу проще, дешевле?
Такая возможность имелась. Тогда же было решено вместо Северного канала построить трубу из Химкинского водохранилища в реку Лихоборку — приток Яузы -и через нее пропустить воду в р. Яузу. Это давало несколько сот миллионов рублей экономии.
Строительство канала Волга — Москва заканчивалось. Мы все с глубоким волнением ждали, как отнесется товарищ Сталин к работе, как он оценит ее. Иосиф Виссарионович приехал на стройку. Он осматривал шлюзы, насосную станцию, подробно, детально расспрашивал о действии всех конструкций.
Завершался второй этап большого гидротехнического строительства. Теперь на очереди реально стоял Куйбышевский гидроузел.
Наступило лето 1937 года. На заседании ЦК и Совнаркома решался вопрос о судьбе гидроузла. Были поставлены все основные технико-экономические проблемы.
Товарищ Сталин подошел к карте. Он говорил о том, куда пойдет энергия из Куйбышева. В первую очередь она пойдет на нужды ирригации, для борьбы с засухой. Ее нужно будет дать также центральным районам страны, где не хватает своих энергетических ресурсов.
Когда Иосиф Виссарионович заговорил, сразу стало ясно, что дело идет не о том, быть или не быть гидроузлу. Он будет. И показалось, что товарищ Сталин вот сейчас, стоя у карты, ясно видит гигантские сооружения гидроузла, провода, тянущиеся через всю страну. Для него это не мечта, а абсолютная реальность.
Эта чудесная убежденность, умение делать будущее близким, видимым, реальным, как бы приближать его во много раз, облегчает осуществление тех работ, которые творятся по замыслам Иосифа Виссарионовича.
В конце заседания, подводя итоги выступлениям, товарищ Сталин сказал:
— Надо строить.
Меньше чем через год, осенью 1938 года, меня снова вызвали к товарищу Сталину. На просторном столе были разложены карты, схемы, чертежи, макеты сооружения. Во время этого разговора решались все основные вопросы стройки.
В этот вечер товарищ Сталин утвердил нам месторасположение плотины и гидростанции, которая по его указанию была разделена на две самостоятельных гидростанции: одна будет построена в Переволоках, а другая — в Жигулях, рядом с плотиной.
Мы тогда считали, что из четырех шлюзов, входящих в состав Куйбышевского гидроузла, в первую очередь можно строить не четыре, а два. Шлюзы в Переволоках, думалось нам, можно отложить.
Но Иосиф Виссарионович объяснил неправильность такого взгляда. Переволокские шлюзы позволят сократить путь по Волге на 140 километров. Это даст чрезвычайно большой экономический эффект.
Речь зашла об ирригации. Мы в опытном совхозе проводили опыты с дождеванием. Товарищ Сталин несколько секунд внимательно рассматривал фотографии дождевальных аппаратов. Поднявшись из-за стола, расхаживая по комнате, он стал подробно говорить о преимуществах этого метода орошения. Видимо, его давно интересовал этот вопрос.
— Растения, — говорил Иосиф Виссарионович, — гораздо лучше усваивают влагу, которую они получают сверху. Кроме того, дождевые капли смывают вредителей, находящихся на стеблях и листьях. Дождевание — дело нужное.
В июне 1939 года я докладывал товарищу Сталину о мощности турбин для Куйбышева. Наша промышленность освоила для Рыбинской гидростанции турбины диаметром 9 метров, имеющие мощность в 55 тысяч киловатт. Если увеличить диаметр таких турбин на 50 — 100 сантиметров, то в условиях Куйбышева, где напор воды больше, чем в Рыбинске, их мощность повысится до 200 тысяч киловатт. Эта мощность и была принята в проекте.
Однако часть советских специалистов считала, что 200 тысяч — слишком большая мощность и не следует строить турбины свыше 100 тысяч киловатт.
Я доложил обо всем этом товарищу Сталину.
— Мы тоже об этом думаем, — сказал Иосиф Виссарионович,— не следует особенно увеличивать мощность турбин. Однако раз заводы уже освоили машины с диаметром рабочего колеса 9 метров, то уменьшать его не следует, пусть и для Куйбышева пойдут такие турбины. Там они разовьют мощность в 170 — 180 тысяч киловатт. Этого вполне достаточно.
* * *
Каждая встреча с товарищем Сталиным оставляет огромный след в жизни. Из его кабинета выходишь с новым запасом сил, полным какой-то удивительной уверенности в том, что все можно сделать, все будет сделано, так как это задумано товарищем Сталиным.
И, действительно, страна быстро меняется. Разработанный великим строителем план соединения рек и морей, ирригации и осушения миллионов гектаров, создания сети гидростанций из года в год воплощается в жизнь. И каждый из нас, осуществляющих детали этого плана, чувствует крепкую, направляющую руку, зоркий, требовательный глаз, дружескую помощь Иосифа Виссарионовича Сталина.
С. ЖУК