Достижение компромисса между законодательной и исполнительной властями
Мы уже освящали события двадцатипятилетней давности, связанные с проведением апрельского референдума 1993 года (референдум «Да-Да-Нет-Да»), с попыткой вице-президента А.В. Руцкого и Генеральной прокуратуры положить конец разграблению национального достояния, осуществляемого под флагом «приватизации», со столкновением двух проектов новой Конституции Российской Федерации. Несомненно, они являлись объектом общественного внимания. Тем не менее, на фоне сентябрьско-октябрьских событий 1993 года всё вышеперечисленное показалось «цветочками».
При этом мало кто говорит о работе «круглого стола» на протяжении первой половины 1993 года, во время которого вырабатывались основы альтернативной политики проведения реформ и социально-экономического развития России. Упомянутый «круглый стол» был сформирован в соответствии с решениями VII съезда народных депутатов Российской Федерации, прошедшим в декабре 1992 года, совместным постановлением президиума Верховного совета и правительства РФ от 11 января 1993 года. Изначально данная площадка рассматривалась в качестве «постоянно действующего форума» для выработки рекомендаций «к программам антикризисных мер и развитию реформ».[1] Раз в месяц проходило заседание «круглого стола». Напомним, что в данном мероприятии принимали участие депутаты Верховного совета, члены правительства, представители научных кругов, политических партий, профсоюзов, органов местного самоуправления, руководители производственных предприятий и предприниматели.
За одним столом сидели самые разные силы. Так, ответственными за организацию работы данного форума и за его ведение были первый заместитель председателя Верховного совета Юрий Воронин (состоял во фракции «Коммунисты России»), первый вице-премьер Олег Лобов и вице-премьер, министр финансов Борис Фёдоров (неолиберал по своим воззрениям). Совсем недавно трудно было предположить, что представители разных политических лагерей будут не просто сидеть за одним столом, высказывая свои предложения, касающиеся разработки основ новой социально-экономической политики, но и прилагать усилия к соединению позиций.
В результате полугодовой совместной работы участникам «круглого стола» удалось выработать проект Декларации общенационального экономического согласия, в которой были изложены как общие направления, так и конкретные предложения альтернативного курса. В упомянутом документе подчёркивалось, что «выход из кризиса возможен только на платформе общероссийского согласия, принципов социального партнерства, четкого определения государственных целей, интересов России и ее специфики в процессе реформы, а также принятия комплекса неотложных мер, обеспечивающих стабилизацию экономики и создающих предпосылки для ее последующего подъема«.
«Круглый стол» рекомендовал Верховному совету, президенту и правительству в своей деятельности исходить из следующих ориентиров:
— реформа должна быть направлена на формирование в России эффективной рыночной экономики, конкурентной, социально ориентированной, базирующейся на многообразии форм собственности и хозяйствования;
— формирование рынка в российских условиях — это поэтапный процесс, рассчитанный не только на использование рыночных методов, но и на активную преобразующую роль государства;
— необходимо разделение тяжести реформы между различными секторами экономики и группами населения: наименее обеспеченные слои имеют право на целевую социальную поддержку;
— успех реформы непосредственно зависит от сохранения целостности и единства Федерации, согласованного и стабильного распределения полномочий между Федерацией и ее субъектами;
— экономика России должна быть интегрированной в мировое хозяйство на основе взаимовыгодного сотрудничества и хозяйственной реинтеграции с заинтересованными партнерами по СНГ;
— при проведении преобразований необходимо учитывать мировой опыт осуществления реформ на базе национального согласия, применимый к условиям России; учитывать тенденции мирового развития.[2]
Особо подчёркивалось, что «положительный результат могли бы дать специальные соглашения и договорённости (пакеты общероссийской солидарности) между основными участниками процесса реформ (федеральные органы государственной власти и управления, субъекты Федерации, профсоюзы, объединения предпринимателей». Авторы документа отмечали, что «такие соглашения и договорённости могли бы быть как генеральными, определяющими всероссийские рамки решения определённых проблем, так и межотраслевыми, отраслевыми или региональными, учитывающими соответствующую специфику ситуации«. Предполагалось, что «их сторонами могут быть субъекты Федерации, местные органы власти и местные подразделения профсоюзов и союзов предпринимателей«.
«Декларация…» рекомендовала начать проведение подобных переговоров о заключении соответствующих соглашений на стабилизационный период. Также отмечалось, что «в после стабилизационной перспективе они могли бы стать, с учётом мирового опыта, составной частью взаимодействия хозяйствующих субъектов, общества и государства«.
Далее были перечислены конкретные предложения в области инвестиционной, промышленной, налоговой, валютной, таможенной, ценовой политики. Перечислялись конкретные способы обеспечения территориального единства Российской Федерации. Содержались рекомендации, касающиеся изменения способов проведения приватизации, усовершенствования способов управления государственным сектором экономики, сохраняющемся в стратегически важных отраслях. Подробное внимание уделялось проведению социальной политики.
Подробно можно ознакомится с конкретными рекомендациями, открыв данную ссылку.[3] Мы отметим, что в целом они были идентичны мерам, предпринятым в 1998 – 1999 гг. правительством Евгения Примакова, Юрия Маслюкова и Виктора Геращенко, а также действиям президента Белоруссии Александра Лукашенко. Конечно, они были далеки от социализма. Тем не менее, готовность использовать государственное регулирование экономики даже в условиях функционирования капиталистической системы, могло способствовать выводу России из тупика.
Как мы уже подчёркивали, данные предложения, легшие в основу подготавливаемых проектов соглашений в вышеперечисленных направлениях социально-экономической политики, были выработаны на основе консультаций учёных-экономистов, придерживающихся разных воззрений, директоров производства и предпринимателей, профсоюзов, представителей правительственных и парламентских властных структур. На полях заметим, что сумевший оттащить Россию от края пропасти кабинет министров Е.М. Примакова аналогичным образом разрабатывал основы своей политики, опираясь на рекомендации, высказываемые представителями хозяйствующих субъектов, профсоюзов, научными деятелями и политическими партиями, стоящих на разных позициях. Наша страна имела шанс воплотить всё это и в 1993 году.
Участники «круглого стола» официально призвали парламент, правительство и президента «с участием субъектов Федерации, профсоюзов и деловых кругов выработать чёткие и согласованные меры по рыночным и структурным преобразованиям в экономике, которые позволили бы объединить вокруг неё все здоровые реформаторские силы«. Они же были уверены в том, что воплощение в жизнь разработанной программы «невозможно без формирования ответственного правительства народного доверия и общественного согласия». Правительства, которое «не стремилось делить граждан на “белых”, “красных”, “черных”, “желтых” и так далее».[4]
В целях выработки точных и согласованных антикризисных мер совместным постановлением Верховного совета и правительства РФ от 12 июля 1993 года предусматривалось провести Всероссийское экономическое совещание в конце июля. Предписывалось направить на него представителей исполнительной и законодательной властей, научных кругов, политических партий, местных администраций, промышленников и предпринимателей, представителей профсоюзов. Документ был подписан руководителем парламента Р.И. Хасбулатовым и первым вице-премьером О.Н. Сосковцом.
В соответствии с разработанной на «круглом столе» программой, Верховным советом были приняты решения, касающиеся корректировки проводившейся приватизации государственной собственности,[5] изменения бюджетной, промышленной и социальной политики.[6]
Одновременно было принято постановление, касающееся подтверждения российского федерального статуса города Севастополь.[7] Какие меры предусматривались в постановлении Верховного совета для достижения данной цели? Правительству РФ поручалось разработать государственную программу обеспечения статуса города Севастополя; начать проведение переговоров с правительством Украины о городе Севастополе как о главной базе единого Черноморского флота; Центробанку РФ поручалось предусмотреть финансирование соответствующих статей бюджета города Севастополя через свои отделения; в целях недопущения политической напряжённости – просить правительство Украины отозвать передислоцированные в район города Севастополя подразделения спецчастей.[8]
Пресса о результатах работы «круглого стола» и о проекте Декларации общенационального экономического согласия
Интересно обратить внимание на то, как пресса освящала данное событие. Так, 5 июля 1993 года информационное агентство «Интерфакс» сообщило, что Руслан Хасбулатов и премьер-министр Виктор Черномырдин поддержали подготовленный к заключительному заседанию «круглого стола» проект Декларации общенационального экономического согласия:
«Выступая на открытии заседания, Р.Хасбулатов подчеркнул важное значение этого документа для будущего страны. Он отметил, что это первый документ, в котором достигнут консенсус по основным принципиальным проблемам. По его мнению, создается возможность для дальнейшей согласованной работы по углублению реформ. Он предложил положить текст декларации Общенационального экономического согласия в основу работу Всероссийского экономического совещания, которое, как он отметил позже в беседе с журналистами, возможно, состоится в конце июля.
В.Черномырдин также поддержал проект декларации, отметив, что она позволяет начать конкретные переговоры между всеми заинтересованными сторонами по проблемам экономической жизни России. В то время он указал, что у правительства есть некоторые соображения относительно необходимости уточнить ряд положений и документов, в частности, касающихся бюджетного и валютного регулирования. Премьер заявил о целесообразности в ближайшее время провести ряд крупных совещаний с руководством регионов, предпринимателями, экономистами для уточнения нынешней экономической политики правительства».[9]
В свою очередь, журнал «КоммерсантЪ – Власть» развил мысль фактического достижения компромисса между парламентом и правительством, между различными социальными группами населения и политическими течениями по вопросам дальнейшего реформирования экономики:
«Эксперты Ъ, со времен «500 дней», не припоминают более представительной дискуссии, посвященной обсуждению «межведомственного» экономического документа, закончившейся к тому же полным консенсусом. Помимо председательствующих свою лепту в одобрение Декларации внесли: от парламента — Владимир Исправников (председатель экономсовета), Анатолий Милюков (руководитель группы советников при председателе ВС), Альвин Еремин (председатель комитета ВС по промышленности и энергетике); от правительства Сергей Горбачев (замминистра финансов); от ЦБ Александр Хандруев (первый зампред). Кроме того, в обсуждении приняли участие и менее официальные авторитеты, среди которых группа хронических кандидатов в члены различных теневых кабинетов — Евгений Сабуров, Юрий Яременко, Николай Травкин, Андрей Бузгалин, Евгений Ясин.
Второе отмеченное экспертами событие — обсуждение и одобрение коллегией Минэкономики проекта закона об индикативном планировании. Активизация разработки проекта наряду с уже подготовленными проектами положения и президентского указа о министерстве вполне логично укладывается в русло политики Олега Лобова по усилению роли возглавляемого им министерства.
По оценке экспертов Ъ, достаточно высока вероятность того, что эти документы «получат ход» (что, отметим, не равнозначно прогнозу «будут приняты»). Оппонировать первому документу, являющему плодом редчайшего в наши дни согласия между ветвями и фракциями, совсем неприлично, а второй подкупает своей ориентацией на «упорядочение и более глубокую координацию» управления ходом реформ». [10]
Примечательно, что даже т.н. «деловая пресса» не расценивала проект Декларации общенационального экономического согласия в качестве некого плана «реставрации исчерпавшей командной экономики», «реставрации старого строя». Напротив, в упомянутом номере журнала «КоммерсантЪ – Власть» текст упомянутого документа оценивался как «манифест центристов-государственников».[11] Более того, Руслан Хасбулатов в своих мемуарах писал, что руководитель службы экспертов-консультантов председателя Верховного совета РФ Анатолий Милюков рассказал ему, что министр финансов Борис Фёдоров не скрывал в беседе с последним, что «очень не хотел подписывать «экономическую декларацию», выискивая в ней «антирыночный элемент». Однако «не нашел и как честный человек – подписал».[12]
Таким образом, согласие между исполнительной и законодательной ветвями власти де-факто было достигнуто. Даже руководство правительство (включая ельцинского соратника В.С. Черномырдина) и даже часть «гайдаровцев» подписали «Декларацию общенационального экономического согласия». Они, по ряду вопросов имея собственную позицию, заявляли о своей готовности дорабатывать совместную антикризисную программу с Верховным советом. Аналогичные намерения высказывал и Р.И. Хасбулатов.
Ельцинисты грозят разгоном парламента
Многим казалось, что до официального утверждения разработанной программы и до формирования правительства национального доверия рукой подать. Следовательно, скоро должно начаться возрождение России, преодоление бедности и нищеты, укрепление общественного согласия. Словом, будущее нашего Отечества и народа не вызывает опасений.
Формально вышеупомянутое Всероссийское экономическое совещание состоялось 27-28 июля 1993 года. Его участники одобрили «Декларацию общенационального экономического согласия». Осенью предусматривалось проведение второго этапа совещания, на котором должны были окончательно доработать программу, согласовать позиции разных сторон и официально рекомендовать президенту и Верховному совету сформировать коалиционное правительство народного доверия.
Но не тут то было! «Демократы», чувствуя уход почвы из-под ног, пустились во все тяжкие. Так, журнал «КоммерсантЪ – Власть» в своём вышеупомянутом выпуске предупреждал, что «попытка довести эту Декларацию до стадии подписания на «высшем уровне» вызовет тяжелейший шок в стане правительственных и банковских реформаторов».[13] Собственно говоря, предчувствия их не обманули. Либералы моментально подняли шум о «реставрации», о «наступлении сил реакции», об «угрозе президентскому курсу».
Аналогичным способом «демократы» действовали в 1998 – 1999 гг., поливая грязью кабинет министров Примакова – Маслюкова. Но тогда, к счастью, у Кремля хватило ума доверить на несколько месяцев работу сформированному правительству национального согласия. А что происходило в 1993 году? Казалось бы, подготовлен документ на базе консенсуса. Фактически достигнуто согласие парламента и кабинета министров. Почему бы не присоединиться к ним? Однако глава государства открыто занял сторону ультралибералов.
Так, Б.Н. Ельцин не разрешил членам правительства принимать участие в работе вышеупомянутого Всероссийского экономического совещания. А в дальнейшем он произнёс откровенно угрожающие заявления. Например, 10 августа 1993 года президент, прервав свой отпуск, вернулся в Москву. На заседании президентского совета Ельцин заявил, что «нерешённость вопроса о Конституции выводит нас на силовые методы». Таким образом, мы видим, кто первым по сути призвал к насилию.
Два дня спустя Борис Ельцин во время своего выступления на совещании представителей государственных телерадиокомпаний России и руководителей российской печати обвинил депутатов во всех смертных грехах. Он заявил, что в последние недели политическая ситуация якобы резко обострилась:
«Посмотрите на последние решения Верховного совета. Почти все они – вызов президенту, вызов воле народа, выраженной на референдуме. Более того, как только намечается стабилизация на каких-то участках политики и экономики, тут же принимаются решения, которые дезорганизуют всю эту работу».
Да о чём вообще речь? Какое «обострение ситуации»? Какая «дезорганизация»?! По сути согласие было найдено между двумя ветвями власти, между социальными слоями общества! А они про что? Или «демократы» были уверены, что народ про их предательские проамериканские антироссийские делишки ничего не знает?
Вернёмся к ельцинскому выступлению. Он перечислил решения, которые ему не понравились. Заявил, что, дескать, парламент пытается заблокировать приватизацию, которая, по словам президента, «идёт уже два года, и… идёт неплохо». По его словам, «миллионы граждан уже вложили свои чеки в те или иные предприятия, инвестиционные фонды». Ельцин заявил, что «усиливается обстрел Чубайса и Госкомитета по имуществу…».
Всё, что интересовало Ельцина – процесс ради процесса. А то, чем всё это оборачивается для России, равно как и то, что имел место массовый обман с ваучерами – это его словно не волновало.
Представьте себе такую ситуацию: когда И.В. Сталин начал устранять «перегибы на местах», допущенные во время коллективизации, ультралевые элементы тоже могли заявить: дескать, коллективизация идёт неплохо – 90% крестьян уже вступили в колхозы, а «термидорианец» Сталин якобы свёртывает коллективизацию. Конечно, подобные мысли в 1930-ые годы имели место, но они не взяли верх. Однако в 1990-ые годы противоположные крайности стали доминирующими в политической линии власти.
Президент РФ остановился на теме бюджета, принятого Верховным советом. Он заявил, что это «гипердефицитный» бюджет со всеми вытекающими последствиями. Заверил, что ни при каких условиях не подпишет этот закон.
В реальности Ельцин всё перевернул с ног на голову, давая оценку парламентскому проекту бюджета.
Борис Ельцин посетовал на то, что поправки к закону о средствах массовой информации якобы ограничивают свободу слова (хотя речь шла об устранении кремлёвской цензуры).[14] Президенту также не понравилось, что заседания Верховного совета якобы проходят с нарушением регламента. Это имело место, но не в 1993 году возникло. Подобное наблюдалось и тогда, когда Руслан Хасбулатов принадлежал к лагерю «демократов» в 1990 – 1992 гг. Но тогда либералы не обращали на это внимания.
В этих условиях, полагал президент, «нужно готовиться к решительной схватке». «Я думаю, что эта решительная схватка наступит в сентябре месяце. Август надо будет использовать для артподготовки, в том числе средствами массовой информации», — заявил Б.Н. Ельцин.
Главный выход из «двоевластия» Борис Ельцин видел в проведении выборов в новый парламент. По его словам, «они обязательно должны состояться осенью этого года». Он добавил, что «если сам парламент не примет решение, то за него примет решение президент». Надо полагать, что если Верховный совет сам не распустится, то он будет разогнан?
Сегодня мы знаем, что фактически в речи Ельцина содержался намёк на издание указа № 1400 и на совершение действий, последовавших с его стороны в дальнейшем.
То есть, решение о разгоне парламента созрело после завершения работы «круглого стола», после того, как была предложена тщательно подготовленная программа выхода России из кризиса. После того, как было рекомендовано сформировать коалиционное правительство народного доверия.
Так Ельцин и «демократы» ответили на реальную попытку достижения компромисса в обществе. Они отдавали себе отчёт в том, что иначе их провальный либеральный проект будет списан в утиль.
Руслан Хасбулатов отвечает…
В тот же день по парламентскому телевидению выступил Р.И. Хасбулатов. Он констатировал, что в последние дни президент и его окружение «неожиданно произнесли ряд угрожающих заявлений». По его словам, «эти угрозы, от которых становится не по себе любому нормальному человеку, направлены против конституционного строя страны, против парламента, против спокойствия и мирной жизни».
Председатель Верховного совета в своей речи фактически констатировал суть происходящего. Так, он напомнил, что по инициативе Верховного совета, при участии правительства, подготовлены конструктивные решения «круглого стола», выработана «Декларация общенационального экономического согласия», начало свою работу Всероссийской экономическое совещание. Хасбулатов заявил, что правительство на днях провело своё расширенное заседание, на котором одобрило программу действий в социально-экономической сфере на ближайшие два года. По мнению Руслана Имрановича, не со всеми положениями плана кабинета министров можно согласится. Тем не менее, по его словам, руководители правительства сами говоря о своём намерении продолжить работу по совершенствованию программы и сотрудничать с парламентом.
Тем не менее, внезапно послышались новые угрожающие выступления. Начал раскручиваться очередной виток конфронтации.
Р.И. Хасбулатов ответил на обвинения , предъявленные парламенту Ельциным. Так, президент высказал претензию депутатам в том, что они якобы приостанавливают приватизацию. Парламентские руководитель напомнил, что Верховный совет за приватизацию. Так, законодательной властью был принят ряд законов, регулирующих данный процесс.[15] Но они требуют, чтобы приватизация шла в соответствии с утверждённой программой. Однако такую программу президент, по его словам, не представляет. В итоге на приватизации наживаются мафиозные структуры и «разные заезжие дельцы». А народ пока только теряет. «Что может человек приобрести за чек в 10 тысяч рублей?», — задался вопросом Руслан Имранович. Поэтому, подчеркнул Хасбулатов, депутаты ставят вопрос о том, чтобы «данные чеки проиндексировать, чтобы человек получил свою долю от вложенного им труда».[16]
Конечно, мелкобуржуазные иллюзии в хасбулатовской позиции явно присутствовали. Но то, что он осознавал, к чему ведёт чубайсовская приватизация, было позитивным фактором.
Парламентский спикер затронул тему принятого Верховным советом бюджета. Он напомнил, что правительство представило бюджет «в сыром, недоработанном виде». В ходе его доработки парламент вынужден был восстановить расходы на науку, образование, здравоохранение, культуру, пенсионное обеспечение, на оборону, которые, по словам Хасбулатова, были «бесчеловечно исключены из затрат бюджета». Разумеется, восстановление упомянутых расходов привело к увеличению дефицита бюджета. Но альтернативы не было. Руслан Имранович справедливо заметил, что «мы не можем в угоду искусственному сокращению дефицита оставить без средств существования миллионы людей, важные отрасли народного хозяйства». Он заявил, что «нам надо сберечь страну, сохранить жизнь людей».
Председатель Верховного совета согласился с тем, что большой дефицит бюджета является отрицательным явлением. Однако следует уменьшать дефицит, приумножая доходы. Но Хасбулатов подчеркнул, что на это исполнительная власть не идёт, «не развивает экономику, предпринимательство». Напротив, правительство «искусственно увеличивает разные аппаратные структуры». В результате «управленческий аппарат в России стал более многочисленным, чем даже в Союзе 2-3 года тому назад».
В своём телевизионном выступлении Хасбулатов совершенно обоснованно сделал вывод, что «некоторым деятелям из окружения президента не по душе всякая конструктивная работы и поиски согласия». Он констатировал, что «как только мы приближаемся к такому пути, немедленно наступает волна конфронтации».
Р.И. Хасбулатов напомнил о попытке государственного переворота, предпринятой Б.Н. Ельциным 20 марта 1993 года.[17] Но тогда «совместными усилиями Верховного совета, Конституционного суда, правоохранительных органов, усилиями регионов удалось погасить это безумное начало гражданской войны». В этой связи руководитель парламента предупредил: «Всё, что будет неконституционно, не пройдёт… Нельзя допустить, чтобы авантюристы бросили страну в хаос».
Политические представители международного капитала против любых компромиссов
Таким образом, что в 1993, что в 1999 годах ельцинисты, видя, что их ультралиберальный проект терпит крах, дважды разрушали достигнутый компромисс в обществе. Сперва – разгоном парламента, который совместно с правительством и с широким кругом научной, политической, экономической общественности выработал основы альтернативной программы развития России. А во второй раз – отставкой правительства народного доверия, которое вытащило Россию из ямы дефолта, воплощало в жизнь основы альтернативных социально-экономических концепций и стремилось вывести на чистую воду клептократию.
Всё это доказывает, как «борцы за права человека», за «демократию», приверженцы «толерантности» склонны к компромиссам. Для них важно одно – реализация их доктрины любой ценой. Независимо от того, приносит ли она пользу обществу или, напротив, причиняет вред. Однако за подобные подходы общество платит высокую цену. Так, ельцинское телевыступление об «артподготовке в августе и решающей схватке в сентябре» можно считать отправной точкой развития событий, приведших к гибели сотен-тысяч людей в осенние дни в Москве осени 1993 года.
Михаил Чистый
[1] Поиски экономического согласия. Вещий Олег встретился с рыцарями Круглого стола// КоммерсантЪ Власть, № 23 от 14 июля 1993 года
[2] Р.И. Хасбулатов. Великая российская трагедия. Том I. 1994 год
[3] http://gaidar-arc.ru/file/bulletin-1/DEFAULT/org.stretto.plugins.bulletin.core.Article/file/3351
[4] Р.И. Хасбулатов. Великая российская трагедия. Том I. 1994 год
[5] В июле 1993 года Контрольно-бюджетный комитет Верховного совета РФ провёл проверку деятельности Госкомимущества. По её результатам парламентский комитет в своём заключении дал следующие оценки: «нарушена правовая база приватизации», «цели и задачи Государственной программы приватизации на 1992 год не выполнены», «проводимая приватизация не способствует стабилизации народного хозяйства и сдерживанию экономического кризиса», «выявлены массовые нарушения финансовой дисциплины».
Сегодня это ни для кого не является секретом. По крайней мере, содержание обнародованного в 2004 году доклада Счётной палаты РФ о результатах приватизации государственной собственности за 1993 – 2003 гг, прямо свидетельствует об этом.
Какие рекомендации им были даны правительству? В целом они совпадали с положениями постановлений парламента, принятых 28 апреля и 1 июля 1993 года. Упомянутые документы предписывали продолжать проведение приватизации государственной собственности, но, вместе с тем, предлагалось внесение ряда корректировок. В целом, во многом они были идентичны способу, по которому проводилась приватизация в Москве при Юрии Лужкове. Это касается и «учёта действующих цен при определении стоимости имущества приватизированных предприятий», и «приоритет представителей трудовых коллективов при приватизации», и использование в наиболее важных отраслях экономики холдинговых компаний вместо их продажи в частные руки. Кроме того, речь шла о необходимости «внесения изменений в нормативы распределения денежных средств, поступающих от приватизации, в связи с введением в качестве платежа приватизационных чеков».
Да, формально это не укладывается в русло свободной и рваной конкуренции. Но надо же диалектично смотреть на вещи. Важно было сохранить трудовые коллективы, не допустить разгрома производства и сфер услуг. Пусть у руководителей производственных объединений и организаций сферы услуг тоже было рыльце в пушку, но они хоть какими-то производственными и управленческими навыками обладали. Как мы отметили выше, попади они в руки «сторонних инвесторов» (повторим, что таковыми по большей части тогда были обычные мафиозные группировки, махинаторы в виде различных чековых инвестиционных фондов, либо иностранцы), то рабочим местам, производству, сфере обслуживания мгновенно был бы подписан смертный приговор. А это никому не нужно. Абсолютно никому!
Примечательно, что даже часть представителей бизнес-структур сочла методы, используемые Юрием Лужковым (и отстаиваемые Верховным советом в 1993 году), наиболее оптимальными. И утверждали это те, кто никоим образом не был связан с трудовыми коллективами выставляемых в Москве на продажу объектов сферы обслуживания и предприятий. Так, заместитель директора департамента инвестиционных продаж NAL Becar Сергей Чагин, комментируя ставку на коллективы отелей при приватизации гостиничных объектов, заявил следующее: «…это может быть интересно тем компаниям/бизнесменам, которые уже владеют частью этих объектов. Сторонним инвесторам эти отели также могут быть интересны, но больше в спекулятивном варианте – для дальнейшей перепродаже по более высокой цене…». http://www.arendator.ru/articles/64085-privatizaciya_po_luzhkovu/
Между прочим, в Москве в 1990-ые годы, в отличие от страны в целом, экономическая ситуация была совершенно иной. Так, индекс производства промышленной продукции, в процентах к предыдущему году, в 1992 году составил 77%, в 1997 году – 99%, в 1998 году – 102%, в 1999 году – 114%.
Что и требовалось доказать!
Тоже самое, как мы отметили выше, предлагали и народные депутаты.
А разговоры о том, что Советские директора со времён «перестройки» якобы разворовывали имущество предприятий, поэтому, дескать, их надо было даже разбомбить, отбросьте. Убили не мафию, а производство. Напротив, мафия расцвела, а реальный сектор экономики подвергся погрому. Вспомните слова американского менеджера Ли Яккоки о том, что без индустриальной базы не будет национальной безопасности. Точка. Если руководствоваться данной логикой, то можно скатиться до оправдания власовщины либо до восхваления действий разрушителей СССР, которые якобы тем самым боролись с «гнилой партократией» — хотя на самом деле был нанесён удар по государственности, по исторической России.
[6] Закон «Об уточнении показателей республиканского бюджета Российской Федерации на 1993 год», принятый Верховным советом 22 июля 1993 года, фактически заложил основы новой финансово-экономической политики.
Сперва напомним, что правительственный вариант бюджета предусматривал фактический отказ от поддержки реального сектора экономики и социальной сферы. При этом оказывалась щедрая бюджетная поддержка топливно-энергетических компаний. Также росли расходы на содержание управленческого аппарата. Кроме того, предусматривалось дальнейшее увеличение налогообложения экономики (хотя было очевидно, что в условиях, когда большую часть средств забирает правительство, хозяйствующие субъекты уходят в «тень», со всеми вытекающими последствиями). А в отношении сырьевиков проводилась иная политика – им предоставляли налоговые преференции, а остальных душили.
Таким образом, В.С. Черномырдин в целом продолжал неолиберально-монетаристский гайдаровский курс, от которого формально открещивался на словах в декабре 1992 года — в момент своего утверждения премьер-министром. Это означало бы дополнительный обвал экономики, дополнительное обнищание народа. Ровно это и произошло в дальнейшем.
Для того, чтобы было проще понять происходящее, проведём параллели с событиями 1998 года. После дефолта имел место жесточайший кризис. Правительство Сергея Кириенко намеревалось, по сути, полностью посадит на «голодный паёк» всю социальную сферу, всё отечественной производство. При этом представителям «семибанкирщины», в руках которых оказались и добывающие отрасли, щедро выделялись деньги из бюджета (при отсутствии результатов). Да и на чиновничий аппаравт выделялось немалое количество финансовых ресурсов.
Кириенко увеличивал налоги для реального сектора экономики, для малого предпринимательства, даже предоставил налоговой полиции право арестовывать имущество должников бюджета. Но олигархов предоставляли кучу налоговых льгот.
Всё, что предлагал кабинет министров в 1993 году.
Как действовало правительство Примакова – Маслюкова? Оно приняло жёсткий бюджет. Но были значительно сокращены расходы на содержание государственного аппарата. Перестали «за красивые глаза» выдавать деньги олигархам. Кроме того, в определённой степени начали уделять внимание социальной политике, поддержке отечественного производства. Были понижены налоги для промышленности, сельского хозяйства, малого предпринимательства. В то же время восстановлены пошлины на экспорт сырья, отменённые в 1995 году.
Евгению Примакову удалось найти дополнительные источники финансирования социальных и инвестиционных программ. Так, была введена монополия на этиловый спирт, уделялось внимание наведению порядка в деятельности экспортёров энергоносителей, регулировалась деятельность банковской системы.
Как видим, действия команды Примакова – Маслюкова – Геращенко совпадали с позицией Верховного совета, отстаиваемой в 1993 году. К слову, первых «либералы» тоже обвиняли в намерении «спровоцировать инфляционный всплеск», «обвал рубля» и т.д. Но что получилось в реальности – известно. Словом, ему удалось пройти между Сциллой и Харибдой, избежав как вариант жёсткой экономии, так и действия, аналогичные тем, которые были предприняты властями Украины в начале 1990-х годов, когда печатный станок начал работать на полную мощь
Что же предлагал Верховный совет в 1993 году? В своём постановлении от 1 июля 1993 года № 5312-1 «О финансировании государственных расходов из республиканского бюджета Российской Федерации в III квартале 1993 года» парламент поручил правительству уточнить прогнозные показатели социально-экономического развития страны в 1993 году, формирующие доходную базу бюджетной системы. Предписывалось осуществлять финансирование государственных расходов только в пределах получаемых доходов. Также снижались налоговые ставки.
Депутаты называли источники новых финансовых поступлений, необходимых и для поддержки реального сектора экономики, и для поддержки социальной сферы. Так, 14 июля 1993 года депутат М.Б. Челноков заявил о необходимости введения монополии на водку и об установлении государственного контроля над деятельностью экспортёров энергоресурсов. В общем, то, что было предпринято кабинетом министров Примакова – Маслюкова в 1998 – 1999 гг.
[7] Постановление Верховного совета РФ «О статусе города Севастополь» от 9 июля 1993 года.
Нужно учитывать, что Севастополь являлся военно-морской крепостью юга России, а с конца XIX века – главной базой Черноморского флота.
7 марта 1939 года президиум Верховного совета РСФСР принял постановление о расширении городской черты – в Севастополь вошла инфраструктура Черноморского флота.
В октябре 1948 года постановление Совета министров СССР № 403 (от 25 октября) и указом Президиума Верховного совета РСФСР (от 29 октября) Севастополь был выведен из состава Крымской области и отнесён к городам республиканского подчинения РСФСР.
[8] Что же, вполне продуманные методы. Как известно, в 1990-ые и 2000-ые годы мэр Москвы немало сделал для поддержки пророссийских общественных организаций в Крыму, реализуя там ряд проектов. Например, в Севастополе благодаря его стараниями был открыт филиал МГУ, где обучались студенты, нежелающие отказываться от русского языка. По инициативе Юрия Лужкова в Севастополе построено жильё для офицеров Военно-морской базы РФ. За счёт столицы России построен флагман Черноморского флота – ракетонесущий крейсер «Москва».
Чем не программа обеспечения статуса территории? Фактически она во многом совпадала с положениями рассматриваемого постановления Верховного совета. И, как известно, в конечном итоге дала результат.
[9] http://gigafox.ru/ru/news/13188.pdf
[10] Поиски экономического согласия. Вещий Олег встретился с рыцарями Круглого стола// КоммерсантЪ Власть, № 23 от 14 июля 1993 года https://www.kommersant.ru/doc/8050
[11] Поиски экономического согласия. Вещий Олег встретился с рыцарями Круглого стола// КоммерсантЪ Власть, № 23 от 14 июля 1993 года https://www.kommersant.ru/doc/8050
[12] Р.И. Хасбулатов. Великая Российская трагедия. Том I. 1994 год
[13] Поиски экономического согласия. Вещий Олег встретился с рыцарями Круглого стола// КоммерсантЪ Власть, № 23 от 14 июля 1993 года https://www.kommersant.ru/doc/8050
[14] В статье, посвящённой апрельскому референдуму 1993 года, мы писали, как полторанинский Федеральный информационный центр фактически установил контроль над средствами массовой информации. С утра до вечера осуществлялась пропаганда в пользу президентской стороны, лились потоки грязи в отношении оппозиции и в отношении парламента.
Народные депутаты не сидели, сложа рук. Они предприняли попытку положить конец соответствующим тенденциям. Так, 15 июля 1993 года Верховный совет принял закон «О средствах массовой информации», согласно которому учреждались Наблюдательные советы по обеспечению свободы слова на телевидении. В законодательном акте подчёркивалось, что они создаются в целях «недопущения цензуры, политического монополизма на общероссийском государственном телерадиовещании». Вот реальный шаг, направленный на пресечение диктата Кремля над СМИ.
Создававшиеся советы состояли из двадцати человек и должны были формироваться следующим образом: двое назначаются президентом, двое – президиумом Верховного совета, двое делегируются от «Союза журналистов», четырнадцать – от каждой парламентской фракции (напомним, что в Верховном совете было несколько центристских фракций, несколько коммунистических и патриотических фракций, несколько «демократических»). Таким образом, совет должен был формироваться на паритетных началах для обеспечения политически сбалансированной информации.
[15] Речь идёт о законодательных актах, утверждённых 3 июля 1991 года и 11 июня 1992 года.. Они предусматривали разделение приватизацию на «малую» и «большую». Если первая должна была пройти в сжатые сроки, то крупные предприятия намеревались приватизировать поэтапно. Причём наиболее важные отрасли экономики, вроде ВПК и топливно-энергетического комплекса, предполагалось сохранить в руках государства,
[16] В глобальном плане реставрация капитализма — тупиковый путь, независимо от способов её реализации. Несомненно, метод, используемые гайдарами, чубайсами и иже с ними означал немедленную гибель. А то, что отстаивали хасбулатовцы (и что было реализовано в Москве Лужковым) означало пусть не мгновенную кончину, но постепенное нарастание тяжёлой болезни, которая пусть в отдалённой, но перспективе привела бы к концу. Да, в российской столице не произошло одномоментного социально-экономического коллапса, как в России в целом. Но ведь не секрет, что на протяжении последних тридцати лет много столичных промышленных предприятий кануло в лету. А количество финансовых структур, организаций сферы обслуживания растёт в геометрической прогрессии. И это не случайно – ведь современное производство (плюс в условиях нашей страны) требует громадных затрат. А инвесторам невыгодно делать большие капиталовложения. Их интересуют проекты, приносящие им краткосрочную прибыль. К последним относятся финансовые операции, гостиничный бизнес, ресторанный комплекс. Но не реальный сектор экономики.
Словом, нет смысла делать выбор между плохим и очень плохим, между мгновенной и растянутой деиндустриализацией, между быстрой и мягкой приватизацией. Поэтому ни ельцинско-гайдаровская команда, ни хасбулатовцы не предлагали прогрессивный путь развития.
Власти Китая и Белоруссии, в отличие от наших «демократических реформаторов», пошли не по пути приватизации, а по пути выращивания альтернативных секторов экономики в качестве дополнения к государственному, сохранившемуся в «командных высотах». И факт наличия развитой промышленности, сельского хозяйства у белорусов, растущей индустриальной мощи КНР никем не оспаривается
[17] Речь идёт об указе президента Б.Н. Ельцина «О введении особого порядка управления». Согласно нему юридическую силу имели только распоряжения президента. А постановления парламента утрачивали соответствующий статус. В тексте данного указа предусматривалось проведение 25 апреля всероссийского референдума о доверии президенту и о новом проекте Конституции РФ. Борис Ельцин не скрывал, что согласно новому Основному закону не будет института Съезда народных депутатов и Верховного совета.
Словом, речь шла о «ползучем перевороте».
В постановлении Конституционного суда РФ от 23 марта 1993 года было чёрным по белому написано, какие статьи Основного закона были нарушены Б.Н. Ельциным. Была предпринята попытка объявления импичмента президенту IX (внеочередным) съездом народных депутатов, прошедшим 26-29 марта 1993 года. Но в виду того, что е набралось нужного количества голосов, необходимых для выражения вотума недоверия главе государства, Ельцин остался на своём посту.