О своём выдающемся творческом даровании ей приходилось слышать и читать многократно. Без малого два десятилетия при жизни она считалась одним из корифеев советской монументальной скульптуры. Причём корифеем с мировым именем, широко известным и почитаемым и за рубежом, и на Родине.
Многогранность таланта Веры Мухиной, 135-летний юбилей со дня рождения которой приходится на 1 июля текущего года, как и сам удивительный, неповторимый, созидательный талант, никогда и практически ни у кого не вызывали сомнений. За десятилетия творческого труда она создала много замечательных произведений в монументальной, станковой, декоративной и прикладной областях пластического искусства, в сценографии и рисунке. Народный художник СССР, академик Академии художеств СССР, лауреат пяти Сталинских премий, Вера Мухина давным-давно вошла в пантеон национальной славы. И соперничать с ней, пожалуй, ни при её жизни, ни после ухода в вечность не суждено было никому, даже самым признанным и талантливым, маститым скульпторам-монументалистам. Да и как, собственно, можно соперничать с гением? Гением, творческий почерк которого неповторим? Думается, ответом на эти вопросы могут послужить как факты из творческой биографии Веры Игнатьевны, так и самое главное и бесспорное её достижение — скульптура «Рабочий и колхозница», ставшая одним из самых известных символов всей великой советской галактики, советского проекта, советской эпохи с её величайшими достижениями и победами.
«Художник должен творить жизнь в глине и камне, в любом материале, который даёт ему природа, — была убеждена Вера Игнатьевна. — Мёртвый камень он согревает теплотой своего чувства и жаром сердца. Его искусство вдохновенно, и только такое искусство велико!» Да, велико! Да, вдохновенно! И, что принципиально важно, такое искусство вечно. Над ним, как и над лучшими монументальными творениями Мухиной, время не властно.
Искусство Мухиной значительно прежде всего своей правдивостью, потрясающей реалистичностью. Вера Игнатьевна вообще была и в жизни, и в творчестве человеком и мастером правдивым, откровенным, искренним. Даже в заблуждениях своих она не лукавила, так как твёрдо была убеждена в том, что «истинный большой художник не может лгать в своём произведении». Назначение же монументальной скульптуры ей представлялось вполне отчётливо и ясно. Нахождение в образном пространстве виделось ей рельефно и выпукло, но и конкретно, в чётком следовании по заданной системе координат.
Более того, Мухина очень чутко ощущала и своё бурное кипучее время, и идеологические основы, его определявшие. «Стиль родится тогда, — писала Вера Игнатьевна, — когда художник не только умом познаёт идеалы своего времени, но тогда, когда он иначе не может уж и чувствовать, когда идеология его века, его народа становится его личной идеологией».
«Образ есть синтез всего того вечного, что сохраняется как от отдельной личности, так и от данной общественной формации», — подчёркивала Мухина, решая свои творческие замыслы, на первый взгляд вроде и несложные, но наполненные жизненной правдой. Герои Мухиной были людьми сильными, чувственными, собранными, волевыми, больших и цельных характеров. Потому-то богатство внутренней жизни, сдержанность в её проявлении, огромная внутренняя энергия, внешнее спокойствие и отличают многие образы, созданные скульптором.
Главная идея произведений Мухиной раскрывается в пластическом образе как бы мгновенно, непосредственно обращаясь к мысли и чувству зрителя. Так, в её самом известном и лучшем произведении «Рабочий и колхозница», увенчавшем павильон Советского Союза на Международной выставке в Париже, красота и чёткость композиционного решения, типичность образов, их жизненная правда и мощь, стремительное движение фигур, выразительный силуэт сразу же приковывают к себе внимание зрителя, заставляют почувствовать значительность и величие скульптурной группы, воспринять её как символ величия Советского государства, народа, институтов народной власти.
История скульптуры «Рабочий и колхозница» началась 22 мая 1936 года. В тот день Вера Мухина работала в своей мастерской. Натурщик вырастал перед ней в подводного исполина, и она видела в нём не «милейшего малого» Николая Васильевича, а трёхметровую статую «Эпрона» — синтетический образ, который она создавала к Всесоюзной выставке «Индустрия социализма» в ознаменование двадцатилетия СССР.
В разгар работы Мухиной под расписку вручат пакет из Совнаркома. Вскрыв его, она узнает, что В.И. Мухина, В.А. Андреев, М.Г. Манизер и И.Д. Шадр были назначены участниками конкурса на скульптуру для павильона СССР на Международной выставке «Искусство, техника и современная жизнь» в Париже 1937 года. К работе же ей приступить надлежало незамедлительно, а тему и другие сведения о скульптуре получить у автора проекта павильона архитектора Бориса Иофана.
«В возникшем у меня замысле, — высказывался тогда Иофан, — советский павильон рисовался как триумфальное здание, отображающее своей динамикой стремительный и мощный рост достижений первого в мире социалистического государства, энтузиазм и жизнерадостность нашей великой эпохи построения социализма, когда труд есть дело чести, дело доблести и геройства. Эту идейную направленность архитектурного замысла надо было настолько ясно выразить, чтобы любой человек при первом взгляде на наш павильон почувствовал, что это — павильон Советского Союза».
Встреча с Борисом Михайловичем, видевшим павильон гигантским кораблём, дала Мухиной некоторое представление о той задаче, которую и ей предстояло решать. В целом же замысел архитектора заключался в том, что советский павильон должен был выглядеть триумфальным зданием, отображавшим своей динамикой мощный и стремительный рост достижений первого в мире социалистического государства. При этом здание должно было предстать в современных лаконичных формах, легко воспринимаемым с дальнего расстояния, чтобы любой человек при взгляде на него мог почувствовать и осознать, что перед ним павильон Советского Союза. С этим пониманием и представлением и вырос проект здания «с динамичными формами, с нарастающей уступами передней частью, увенчанной мощной скульптурной группой».
Но проект Иофана Мухиной не понравился: его понятие о синтезе представлялось ей спорным. Более того, он воспринимал скульптурную группу как развитие архитектурной идеи, что противоречило взглядам Мухиной, подчёркивавшей: «Нельзя растворять скульптуру в архитектуре, и та, и другая должны сохранять свою специфику даже в абсолютной гармонии синтетического образа».
Задание Мухину сковывало, она не ощущала свободы в выборе скульптурного образа, её не устраивала схема статуи, намеченной архитектором: Иофан нарисовал обнажённую мужскую фигуру с молотом и женскую в тонких облегающих одеждах с серпом в руке — они идут шаг в шаг, подняв над головой серп и молот, соединённые в эмблему Советского государства. Но такой замысел для Веры Игнатьевны был не нов, он напоминал её собственные проекты группы «Освобождённому труду» и рисунки к памятнику «Пламя революции», так и оставшиеся только проектами.
Шёл июнь 1936 года. Проект Иофана был утверждён правительством, «Правда» разместила его на своих страницах. У Мухиной же дело так и не шло. Вся эта деятельность казалась ей бессмысленной. Решение, простое и единственно верное, пришло неожиданно, как это чаще всего и бывает — после мучительных неудачных поисков, размышлений, разочарований…
Мысль, осенившая Мухину, заключалась в том, чтобы основную часть скульптурных объёмов пустить по воздуху, как бы летящими по горизонтали. Для этого она вводит в композицию форму длиннейшего шарфа. А затем уже ей отчётливо представятся и женская, и мужская фигуры, они предстанут в образах молодых рабочего и колхозницы, которые бы олицетворяли молодость, комсомол, надежду Советского Союза. Правда, следовало скульптору серьёзно просчитывать и их размеры, сопоставить композицию с утверждённым проектом павильона. Присматривалась она и к физическому облику своих героев, они Мухиной виделись сильными, крепкими, стройными, со спортивными фигурами.
Затем был смотр работ в рамках конкурса. Обсуждение, сравнения, сопоставления… Определяющим окажется мнение уполномоченного правительства, комиссара будущего советского павильона на парижской выставке Ивана Межлаука. Последнее же слово принадлежало председателю Совнаркома Вячеславу Молотову.
24 октября 1936 года Мухина напишет Межлауку: «…Я пошла на самые тяжёлые сроки работы по парижскому павильону только из соображений огромной общественной и художественной важности этого задания. Чем больше общественная значимость произведения, тем больше требований предъявляет художник к самому себе, ибо он ставит здесь под удар интернационального мнения не только своё имя художника, но и культурный уровень своей страны. Только так я могу расценивать вашу фразу: «Помните, что это самая ответственная скульптура за 20 лет».
…После было строительство скульптурной композиции, заводская отливка. «Работа на заводе, — писала потом Мухина, — была исключительно интересна, необычна для нас, скульпторов, впервые пришедших на завод, так же, как и для рабочих и инженеров, впервые столкнувшихся с такой грандиозной пластической задачей… Была безумная усталость и вместе с тем — огромный подъём».
Однажды ночью на завод приезжал Сталин. Статую он осматривал минут двадцать. Иофан, рассказывая Мухиной об этом визите вождя, скажет коротко и определённо: «Правительство очень довольно».
Так завершалось строительство этой выдающейся скульптуры… А в Париже монтаж стальной группы, подъём, сварка шестидесяти пяти частей и сборка композиции на высоте тридцати трёх метров займёт одиннадцать дней, менее чем за два дня до срока. Когда же будут поднимать серп и молот, фотокорреспонденты «Юманите» снимут в воздухе их так, что покажется, будто они реют выше Эйфелевой башни. И подпись под снимком будет такой: «Эйфелева башня хочет найти своё новое завершение».
Павильон Советского Союза, бывший самым красивым на выставке, вызовет восхищение парижан новизной и высокой художественностью, величавым пафосом содержания. Даже люди, которые не питали симпатий к нашей стране, вынуждены были поддаться общему восхищению и удивлению искусством молодого государства, чей павильон из светло-оранжевого мрамора и порфира, как волшебный корабль, мчался у берега Сены.
Сама же скульптура «Рабочий и колхозница» имела огромный успех. Газеты печатали её фотографии, она копировалась во множестве сувениров: платки, жетоны, чернильницы, пудреницы и многие другие памятные вещицы несли в себе её изображение, а республиканская Испания выпустит почтовые марки с её изображением.
Ромен Роллан под впечатлением от увиденного напишет: «На Международной выставке, на берегах Сены два молодых советских гиганта возносят серп и молот, и мы слышим, как из их груди льётся героический гимн, который зовёт народы к свободе, к единству и поведёт их к победе».
Мухина впервые в жизни переживала тогда грандиозный успех. Это был её незабываемый «парижский триумф». Вера Игнатьевна видела, что не одна красота, декоративность привлекает публику, а прежде всего идейное, психологическое содержание её композиции. «Впечатление, произведённое этой работой в Париже, дало мне всё, что может пожелать художник. То, что у нас в стране эта скульптура так прочно вошла в сознание народа как символ жизнерадостной молодости нашей Родины, наполняет меня гордостью», — писала она в статье «Гордость художника», опубликованной 31 декабря 1937 года в «Правде».
Но ещё во время установки композиции на павильоне у Мухиной родилось чувство, что простые люди понимают, поддерживают её: «Совершенно незабываемые моменты, когда иностранные рабочие останавливались перед гигантскими головами, стоявшими ещё на земле в ожидании монтажа, и салютовали им». А однажды к Мухиной подойдёт француженка, корреспондент одной из газет, и расскажет о том, что написала призыв к французским женщинам бороться за то, чтобы статуя осталась в Париже как символ творческой природы женщины.
29 мая 1937 года «Правда» опубликует мнение выдающегося бельгийского графика и живописца Франца Мазереля, восхищавшегося скульптурой Мухиной: «Мне хочется как можно скорее поздравить скульптора Веру Мухину и её сотрудников с тем замечательным достижением, каким я считаю её скульптурную группу, венчающую, по проекту архитектора Иофана, советский павильон на Парижской выставке 1937 года.
Создание такого произведения было сопряжено с необходимостью разрешить множество самых сложных проблем. Мухина успешно справилась со всеми трудностями. Она проявила большой талант. Ей удалось придать скульптурной группе динамическую силу. В современной мировой скульптуре эту работу нужно считать исключительной. <…>
Эта скульптурная группа прекрасно олицетворяет основную линию воли пролетариата. Трудно сейчас на Западе найти художников, способных вдохновиться жизнью и устремлениями трудящихся масс и изобразить эти устремления в произведениях искусства. Советский скульптор Вера Мухина — один из мастеров, которые достаточно вооружены знанием техники пластического искусства, чтобы создать произведения подобного масштаба».
Из Парижа Мухина возвращалась триумфатором, завоевавшим всемирную известность, и Москва ждала её с распростёртыми объятиями. Пожалуй, после Карла Брюллова ни один русский художник не привлекал к себе столь необычайное внимание. Группа «Рабочий и колхозница» украшала ещё павильон на набережной Сены, а уже все советские газеты печатали её фотографии и статьи о скульпторе-женщине. Мухину массово осаждали корреспонденты, а редакции просили рассказать, как она работала над этой грандиозной статуей. Во всех художественных журналах и газетах — «Искусство», «Творчество», «Советское искусство», «Архитектурная газета» — появятся тогда о ней статьи видных художников, критиков, известных искусствоведов.
На физкультурном параде в честь двадцатой годовщины Октябрьской революции на Красной площади будут нести макет павильона со статуей, которую изобразят живые юноша и девушка. А среди большого количества поздравительных писем одно тронет Мухину до слёз. Любимый учитель русского языка в курской гимназии Пётр Иванович Смирнов ей напишет: «От ваших успехов мы, старики, молодеем».
Как же Вера Игнатьевна переживала свой грандиозный успех, о котором не смела и мечтать? Она была счастлива, горда, но не теряла головы, сохраняя прирождённое благоразумие и скромность. Когда же её попросили рассказать о работе над композицией в «Revue de Moscou», Мухина в статье напишет и такие самокритичные слова: «Меня спрашивают, довольна ли я своей работой. Ну что же, нет, не совсем. Я в ней вижу некоторые художественные и технические недостатки. Я не совсем удовлетворена как пропорциями, так и отчасти формами, которые недостаточно выразительны. Самое большое удовлетворение я получила от самой работы».
В Советском Союзе скульптурная группа «Рабочий и колхозница» получила всенародное признание. Она стала символом свободного творческого труда, победоносного движения социалистического государства вперёд к великой цели, и эта символика родилась из большой жизненности и конкретности образов. В 1938 году скульптура, с небольшими композиционными изменениями повторявшая первую, была установлена у входа на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку (ныне — Всероссийский выставочный центр). Мухина же была награждена орденом Трудового Красного Знамени. В 1941 году скульптурная группа «Рабочий и колхозница» была удостоена Сталинской премии первой степени.
Как бы ни велико было значение выдающейся композиции «Рабочий и колхозница», но творчество Мухиной значительно шире, и рассматривать его следует более подробно.
Уроженка Риги, купеческая дочь (отец Мухиной был к тому же талантливым механиком-самоучкой), детство и юность которой прошло в Крыму, в Феодосии, именно в Феодосийской женской гимназии станет рисовать карандашом и углём с натуры, а затем и писать маслом натюрморты. В 1909 году она переедет в Москву и поступит в художественную школу Константина Юона и Ивана Дудина. Позже она перейдёт в мастерскую Ильи Машкова. Так, по существу, и начнётся путь Мухиной в большое искусство.
Одной из известных работ Мухиной, о которой много писали и которая считается образцом мухинского оригинального скульптурного творчества, является её двухметровая скульптура «Крестьянка», выполненная в 1927 году к юбилейной выставке «X лет Октября», организованной Народным комиссариатом просвещения.
«В статуе поражает прежде всего её простая, — напишет о «Крестьянке» годом позже нарком просвещения Анатолий Луначарский, — но вместе с тем глубоко жизненная монументальность». Ему вторил критик и искусствовед Яков Тугенхольд: «Пожалуй, самое зрелое и сильное произведение, «гвоздь» скульптурного отдела выставки — это «Крестьянка» Мухиной… Её толстоногая крестьянская молодуха не только комбинация объёмов, но и отличное воплощение чрезмерной силы, крестьянского здоровья, бабьей жизнерадостности… Она обеими ногами — ножищами — упирается в землю, и эмблема труда у её подножия не искусственно аллегорична, но естественна и убедительна».
Тема «Крестьянки» придёт в творчество Мухиной в связи с теми изменениями, которые происходили в стране к тому времени, когда крестьянство вступало на социалистический путь развития. Потому и обращение к ней станет для скульптора вполне оправданным. Мухину в действительности волновали судьбы крестьянства, ей было интересно вникать в те процессы, которые стали разворачиваться в те годы на селе.
Между тем на выставке Наркомпроса за «Крестьянку» Мухиной присудят первую премию и предоставят творческую командировку за границу.
Проведя лето 1928 года в Париже, Мухина почувствует, как далеко современное искусство Запада от выражения передовых идей и чувств народа, от служения высоким идеалам. Вернувшись в Москву, Вера Игнатьевна энергично берётся за работу и создаёт ряд выразительных портретов. Среди них особо выделялся портрет Матрёны Левиной, названный скульптором «Колхозница».
Своеобразное лицо с удлинённым овалом и загадочной полуулыбкой позволяло думать о затаённой силе характера, о сложности духовной жизни этой женщины. Сам же этот портрет экспонировался на ряде выставок. В 1934 году он был повторен в уральском мраморе.
Портретному творчеству Мухина, по сути, отведёт весь конец 1920-х годов. Большей частью она будет создавать портреты знакомых и родственников, но тем не менее некоторые из них перерастут узкие камерные рамки и приобретут черты куда более существенные, знаковые, расширявшие представления скульптора о портретном изображении современников.
С новой силой, во всей красе и грандиозности портретные работы Мухиной засверкают и в годы Великой Отечественной войны. Героические портреты и монументальные скульптуры целиком тогда займут Веру Игнатьевну и станут ведущей темой в её творчестве.
«Наша Отечественная война родила такое количество новых героев, — напишет Мухина в годы военного лихолетья, — дала примеры такого яркого и необычайного героизма, что создание героического портрета не может не увлекать художника. Русские богатыри старинного нашего эпоса опять воскресают в советском человеке, и эпические образы живут с ним и среди нас. Безмерное мужество их в бою или у трудового станка не может умереть в памяти русского народа. Оно должно быть бессмертным. Вот почему русские художники с таким жаром и любовью работают над портретами своих героев. Пусть в их образах всегда возрождается чувство восхищения и преклонения перед величием человеческой личности».
Мухина, решив воплотить черты фронтовиков в героическом портрете, с некоторыми из них крепко сдружится. Всматриваясь в их лица, слушая их скупые рассказы о боевых подвигах, она сумеет создать целую галерею образов, передававших простоту и величие советских людей-победителей.
Так и появятся блестяще выполненные скульптором портреты полковника Ивана Хижняка; полковника Бария Юсупова; главного хирурга Советской Армии, Героя Социалистического Труда Николая Бурденко; лётчицы Екатерины Будановой; генерала Владимира Тарановича; безымянной партизанки. Большинство из них привлекут всеобщее внимание на выставке «Великая Отечественная война», проходившей в конце 1942 года в залах Государственной Третьяковской галереи. И в каждом этом портрете Мухина передаст яркие индивидуальные черты характера героя. Впрочем, присутствовали в работах и общие духовные начала, роднившие всех изображаемых. Это исключительный патриотизм, целеустремлённость, отвага, бесстрашие. Все они — мужественные герои Отечественной войны, пронизаны единым чувством, воодушевлены одной идеей, самоотверженно служат во имя одной великой цели.
Портреты полковников Хижняка и Юсупова покоряли своей суровой реалистичностью. Особо трудная задача стояла перед Мухиной при работе над портретом отважного командира Бария Юсупова, выдержавшего поединок с танками врага. Ей предстояло изобразить лицо героя, изуродованное ранением. И Вера Игнатьевна с этой задачей прекрасно справится. Она сумеет и в этом некрасивом и, на первый взгляд, неподвижном лице выразить большую духовную силу и благородство советского офицера. Лицо Юсупова, несмотря на страшные, отталкивавшие рубцы, привлекало зрителя, видевшего в нём подлинный героизм и неподдельную любовь к Отечеству. Портреты Хижняка и Юсупова в советском монументальном творчестве станут несомненным и значимым событием. В них будут явно просматриваться героизм и благородство, решительность, мужество, но и человечность советского солдата-освободителя. Оба эти портрета в 1943 году будут отмечены Сталинской премией второй степени.
В 1943 и 1944 годах Мухина примет участие в оформлении станции метро «Сталинская», скульптурные рельефы которой прославляли советское оружие. Рельеф со знаменем и оружием, исполненный Верой Игнатьевной, торжествен, как гимн победы. А барельеф Сталина, исполненный также по её проекту, будет помещён над рельефом на торцевой стене станции.
Следует отметить, что в годы Великой Отечественной войны Мухина выступала и как видный общественный деятель. Член Женского антифашистского комитета, она выступала на собраниях, конгрессах, призывая к активной борьбе с фашизмом. В 1945 году, в конце войны, Мухина в составе делегации советских женщин выезжала во Францию и выступала на антифашистских митингах в Париже и Лионе. Её пламенные речи призывали к борьбе за единение демократических сил мира. Выступления Мухиной отличались исключительной теплотой и искренностью, присутствовал в них и огромный гражданский пафос.
Послевоенные годы станут для Мухиной не менее плодотворными. «…Герои не только те, кто непосредственно участвовал в сражениях, кто готов был отдать жизнь за дело победы. В глубоком тылу рабочие и крестьяне, учёные, музыканты, писатели, инженеры отдавали весь свой труд, талант и знания делу разгрома врага. Образы этих людей, их мощь и дерзание я хотела передать в портретах Героя Социалистического Труда академика Крылова, дирижёра Евгения Мравинского и других». За скульптурный портрет выдающегося учёного-математика и механика академика Алексея Крылова Вера Игнатьевна в 1946 году будет удостоена Сталинской премии первой степени.
Тогда же, в 1945 году, Мухина исполнит портрет прогрессивного общественного деятеля Великобритании, настоятеля Кентерберийского собора Хьюлетта Джонсона, а полтора года спустя — портрет известного украинского кинорежиссёра Александра Довженко. Среди заметных портретных работ назовём также портреты главного маршала артиллерии Николая Воронова, дважды Героев Советского Союза лётчиков Николая Столярова и Арсения Ворожейкина.
Широко известны и крупные монументальные работы скульптора. Это памятник Петру Чайковскому у здания Московской государственной консерватории; памятники Максиму Горькому у Белорусского вокзала и у Института мировой литературы, а также в Нижнем Новгороде; скульптуры «Хлеб» и «Плодородие» в парке Дружбы около Северного речного вокзала; скульптура «Наука» у здания Московского государственного университета; скульптуры «Земля» и «Вода» в Лужниках; статуя «Мир» на куполе Волгоградского планетария и другие. Эти скульптуры оригинальны, высокохудожественны, неповторимы, у каждой из них своя интересная и незабываемая история…
«Наша суровая героическая эпоха рождает всё более прекрасные и величественные образы, которые наполняют воображение художника и требуют пластического выражения, — была уверена Вера Игнатьевна. — Не успеваешь сделать всего, что хочется сделать, чего требует от художника наше напряжённое время».
Вера Мухина, увы, не успела сделать очень многое. И ушла она из жизни в общем-то рано, ей было немного за шестьдесят… С тех пор прошло семь десятилетий, и звезда Веры Игнатьевны с годами не стала менее яркой.