На склоне лет Алексей Викторович Щусев записал в дневнике: «Я измучен профессией архитектора». Если вспомнить, что наследие зодчего на удивление обширно и многообразно, а судьба не раз испытывала его на прочность, то слова эти вряд ли покажутся преувеличением…
«Алексей Щусев. Архитектор. Художник. Директор. К 150-летию». Так называется выставка, которой Государственная Третьяковская галерея (ГТГ) отмечает юбилей великого архитектора и одного из 14 своих руководителей.
«Щусев был одним из крупнейших зодчих Российской империи, оставшихся в стране после революции, – замечает историк архитектуры Сергей Колузаков. – За время его деятельности сменилось несколько архитектурных стилей, и в каждом из них Щусев успел оставить шедевры».
Алексей Щусев строил особняки, гостиницы, храмы, выставочные и торговые павильоны, вокзалы, мосты, дворцы культуры, здания институтов и станцию метрополитена. Проектировал разрушенные в годы Великой Отечественной войны города – Истру, Кишинев, Новгород. Да и Москву трудно представить без спроектированных Щусевым районов, площадей, улиц и парков. Жаль, что из дореволюционных построек архитектора в столице полностью сохранились лишь два ансамбля: Марфо-Мариинская обитель на Ордынке и комплекс сооружений Казанского вокзала. Именно на них и сделан акцент юбилейной экспозиции в ГТГ. К тому же недавно потомки Алексея Щусева передали в музей авторские эскизы и чертежи архитектора. Многим листам требовалась реставрация, и теперь, сохраненные для истории, они демонстрируются публике…
Кишиневский самородок
Надворный советник Виктор Петрович Щусев служил в Кишиневе смотрителем земской больницы. В первом браке он овдовел, оставшись с маленькой дочкой на руках. Второй его женой стала Мария Корнеевна Зазулина. У супругов родились четыре сына: Сергей, Петр, Алексей и Павел. Большая дружная семья жила в доме с большим садом на Леовской улице.
Все дети Щусевых состоялись в жизни. Мария стала земским врачом. Сергей преподавал почвоведение в Московском университете. Петр в составе отряда Красного Креста лечил жителей Эфиопии, а затем работал с академиком Иваном Петровичем Павловым и сражался с чумой на Дальнем Востоке. Павел стал инженером-мостостроителем и членом-корреспондентом Академии архитектуры. Но именно Алексей, родившийся 26 сентября (8 октября) 1873 года, принес своей фамилии мировую славу.
Он с детства любил рисовать, чертить, копировать из журналов репродукции и фотографии. Первым дарование 8-летнего мальчика разглядел выпускник Императорской Академии художеств (ИАХ), преподаватель рисования в кишиневской гимназии Николай Александрович Голынский. «Академия художеств уже в последних классах гимназии была постоянной моей мечтой», – вспоминал Алексей Викторович.
В феврале 1889 года дети Щусевых остались сиротами: сначала умер Виктор Петрович, а через день – Мария Корнеевна, не пережившая смерти мужа. Старшие сестра и братья разъехались, Алексея и Павла взяли к себе братья матери. Алексей начал подрабатывать репетиторством, а после окончания гимназии отправился в Санкт-Петербург, где в 1891 году поступил в Высшее художественное училище при ИАХ – в мастерскую именитых архитекторов Григория Котова и Леонтия Бенуа. Также он посещал живописные классы Ильи Репина и Архипа Куинджи, где в то время учились Грабарь, Малявин, Рерих, Кардовский, Рылов. Придирчивый Репин хвалил работы Щусева, называл его лучшим рисовальщиком среди архитекторов.
Выпускался Щусев в ноябре 1897 года с проектом «Барская усадьба» – план и фасад особняка в духе французского Ренессанса и шатровой церкви в «византийско-русском» стиле с отсылкой в композиции и деталях к характерному для Москвы нарышкинскому стилю. Присужденная ему Большая золотая медаль давала право на годовую заграничную поездку за счет ИАХ, однако обладатель диплома «Художник-архитектор с правом производить постройки» поехал в Узбекистан – работать в составе археологической экспедиции под руководством профессора Николая Веселовского. Там Щусев переносил на кальку орнаменты и обмерял гробницу Тамерлана Гур-Эмир и соборную мечеть Биби-Ханым.
Весной 1898-го Алексей вернулся в Кишинев, где построил несколько особняков из молдавского котельца. В числе его заказчиков была состоятельная семья Карчевских. Их сын Михаил был гимназическим другом Щусева, а младшая дочь, Мария, в июне 1898 года стала женой архитектора (брак был счастливым, у Щусевых родились четверо детей: Петр, Лидия, Михаил и Татьяна. Молодожены поселились в пригородной Долине Чар. Здесь Алексей возвел для шурина двухэтажный особняк с башенкой и террасой, в котором Михаил прожил долгие годы. Дом этот сохранился до наших дней.
В августе Щусев решил воспользоваться возможностью, которую давала Большая золотая медаль ИАХ. Образовательная годовая поездка стала для супружеской четы своеобразным свадебным путешествием. Они побывали в Тунисе, Турции, Австрии, Италии, Франции, Бельгии. Щусев изучал архитектуру, писал живописные этюды, делал альбомные зарисовки и фотографии. В Париже он отправился в частную академию живописи Родольфо Жюлиана. Разложив перед мэтром свои работы, Щусев услышал: «Да вы же не умеете рисовать!» У Жюлиана Щусев полгода «подтягивал» свой уровень.
Щусевы вернулись на родину в 1899 году. Алексей отчитался о поездке выставкой рисунков, получив одобрительный отзыв Репина.
Начало неорусского стиля
В Петербурге Щусев снял комнату на Крюковом канале со столом и прислугой за 25 рублей в месяц. Мария в ожидании первенца уехала к родителям в теплый Кишинев. «Шатаясь то по академии, то по знакомым», Щусев пытался «напомнить о себе», но в мастерские зодчих Бенуа, Мельцера или Котова вступать не спешил. Художник оказался в непростом финансовом положении, но терпеливо приобретал опыт и связи.
Первым столичным заказчиком Щусева стал граф Алексей Олсуфьев, доверивший ему перелицевать и надстроить фамильный особняк напротив Инженерного замка. На набережной Фонтанки, между Симеоновской и Пантелеймоновской церквями, представлен стиль петербургской архитектуры первой половины XVIII столетия, в том числе два дома Олсуфьевых под №14: в 1860–1869 годах они были соединены внутренними переходами. Зимой 1902 года Щусев работал над одним из них, а второй модернизировал в 1910-м. Граф пришел в восторг от результата.
Благодаря покровительству Олсуфьева в 1901 году Щусев получил место в канцелярии обер-прокурора Святейшего правительствующего синода, а вскоре стал официальным архитектором этого органа. Через год Олсуфьев, как председатель Комитета по увековечению памяти о Куликовской битве, предложил Щусеву построить церковь Сергия Радонежского на Красном холме на Куликовом поле. Архитектор подошел к задаче новаторски, создав иллюзию древнерусского городка: асимметричный главный фасад, с западной стороны храма – две мощные башни, между ними устроена звонница. Когда члены комитета высказались против башен, Алексей объяснил, что они символизируют иноков-богатырей Пересвета и Ослябю. И все же проект храма-памятника ему пришлось менять неоднократно – в 1902, 1904 и 1908 годах. Храм на Красном холме достроили к 1917 году.
Соприкосновение с искусством Древней Руси увлекло молодого архитектора. «В начале XX века началось возрождение интереса к старине – иконописи и архитектуре, изучение памятников по всей России, – отмечает Сергей Колузаков. – Поленов и Васнецов создали первые образцы храмов в неорусском стиле, Щусев восхищался их подходом и тем, как они интерпретировали древнерусскую архитектуру. Он продолжил это направление. Щусев предпринял ряд поездок по древнерусским городам, зарисовывал орнаменты, обмерял здания».
Один из важных проектов Щусева – реставрация иконостаса в Успенском соборе и настенная роспись в Трапезной церкви Киево-Печерской лавры в 1903 году. Они впечатлили работавших тогда же в Киеве на реставрации Владимирского собора Михаила Нестерова и Виктора Васнецова. Завязавшаяся между Щусевым и Нестеровым дружба продлилась всю жизнь. В ГТГ хранится «Портрет академика А.В. Щусева» работы Нестерова 1941 года: архитектор изображен в ярком узбекском халате и тюбетейке в период его работы над зданием Театра оперы и балета им. Алишера Навои в Ташкенте.
А после восстановления из руин храма Святого Василия (XII век) в Овруче, куда архитектора отправил в 1904 году Святейший синод, критики назвали Щусева основоположником неорусского стиля. «Реставрация этого древнейшего храма представляет совершенно исключительный интерес как по приемам, впервые в этой области примененным, так и по тем научным данным, которые явились в результате раскопок и строгих обмеров, предшествовавших началу самих строительных работ, – писал в труде «История русского искусства» Игорь Грабарь. – Реставратор поставил себе целью включить существовавшие развалины стен в тот храм, который должен был явиться после реставрации, при этом в новые стены ему удалось включить не только остатки стоявших еще древних стен, но все те конструктивные части их – арки, карнизы и даже отдельные группы кирпича, которые были найдены в земле иногда на значительной глубине. При этих раскопках, которыми руководил П.П. Покрышкин, удалось по расстояниям, отделявшим каждую группу кирпича от стен, с безусловной точностью определить высоту их на стене и, таким образом, постепенно выросли стены целого храма».
Белый ангел Москвы
На молодого зодчего обратила внимание великая княгиня Елизавета Федоровна. Основательница Марфо-Мариинской обители милосердия, где уже были построены больница, амбулатория, приют для девочек-сирот и бесплатная аптека, искала архитектора для возведения собора Покрова Богородицы. На росписях в обители работал Нестеров, он и отрекомендовал княгине Щусева. Заказчица предоставила мастеру полную свободу, и архитектор разработал проект собора по образцу храмов Великого Новгорода и Пскова.
Отдельный зал экспозиции ГТГ посвящен рождению этого шедевра. Удивительны листы огромного формата с витиеватыми орнаментами, в которых древнерусские мотивы сливаются с прихотливым барокко – это рисунки Щусева и его помощников Никифора Тамонькина и Андрея Снигарёва. Впоследствии эти орнаменты стали белокаменными рельефами, выполненными Макаром Паниным и Сергеем Конёнковым. А фрески храма были созданы Михаилом Нестеровым и Павлом Кориным. На некоторых из них лики писал Нестеров, а фон – Щусев. Работы продолжались в 1907–1912 годах.
Москвичи называли Марфо-Мариинскую обитель «белым ангелом Москвы». После революции новая власть распустила общину, реквизировав ценности. В 1928 году в Покровском храме обосновался клуб «Санпросвет», позже – городской кинотеатр и клуб вагоно-авторемонтного завода. Храм собирались снести в 1940-е годы, однако Академия архитектуры СССР его отстояла. После войны здание передали реставрационной мастерской, затем в нем разместилась лаборатория Всесоюзного института минерального сырья и кабинет лечебной физкультуры. Лишь в 1992 году обитель передали Московской патриархии…
По протекции Елизаветы Федоровны Щусев получил два почетных заказа на строительство православных храмов в итальянских Бари и Сан-Ремо. Для Бари Щусев спроектировал храм Николая Чудотворца и подворье в псковско-новгородском стиле начала XV века, а для Сан-Ремо – пятиглавый храм Христа Спасителя, Великомученицы Екатерины и Преподобного Серафима Саровского, решенный в московско-ярославском стиле.
В 1908 году Щусев был избран членом Археологического общества, в 1910-м за разработанную методику реставрации зданий Совет ИАХ присвоил ему звание академика архитектуры с пожизненным членством, а император Николай II наградил зодчего за вклад в церковное строительство орденами Святой Анны 2-й степени и Святого Станислава 3-й степени. В эти годы складывается творческий метод Щусева, утверждавшего: «Пожалуй, самым трудным и вместе с тем обязательным в архитектуре является простота. Простота форм обязывает придавать им прекрасные пропорции и соотношения, которые сообщали бы необходимую гармонию».
Грандиозная стройка
В 1911 году проект Щусева победил в конкурсе на строительство Казанского вокзала в Москве, сам автор был утвержден главным архитектором этой масштабной стройки.
История Каланчевской площади (ныне – Комсомольской) и расположенных на ней вокзалов любопытна. В конце XVII века здесь был построен Новый полевой артиллерийский двор, сгоревший в 1812 году. В 1853-м на его месте встал Николаевский (ныне – Ленинградский) вокзал, спроектированный Константином Тоном. В 1862 году на площади появился Ярославский вокзал (автор проекта – архитектор Роман Кузьмин), который в начале ХХ века был реконструирован Федором Шехтелем. А после пуска в эксплуатацию Рязанской (ныне – Казанской) железной дороги в 1864 году был построен Рязанский вокзал по проекту архитектора Матвея Левестама. В 1893-м заработала Московско-Казанская железная дорога, число пассажиров увеличилось, что потребовало строительства нового вокзального здания. По условиям объявленного конкурса проект должен был символизировать «ворота на Восток» и связь Европы и Азии. Победил проект Щусева.
Во время работы над проектом Казанского вокзала Щусеву пришла идея о необходимости путепровода железной дороги, соединяющего Николаевскую и Курскую ветки, о чем он писал 3 марта 1912 года собранию ИАХ: «…он будет выведен в виде каменной стены с 2 или 3 мостами для проезда экипажей в город Москву с вокзалов 1) Николаевского, 2) Ярославского, 3) Московско-Казанского. Таким образом, вышеупомянутый путепровод явится первым монументальным сооружением, бросающимся в глаза приезжающим в Москву с вышеуказанных станций». Идея была одобрена, и в 1913 году стройка расширилась на всю Каланчевскую площадь.
Главное здание вокзала – многоступенчатая конструкция, напоминающая башню Сююмбике Казанского кремля. Шпиль венчает мифический змей Зилант – символ древней Казани. Стиль модерн подразумевал и красоту исполнения, и комфортабельность, так что неслучайно для оформления интерьеров вокзала были привлечены Александр Бенуа, Евгений Лансере, Николай Рерих, Борис Кустодиев, Зинаида Серебрякова.
С началом Первой мировой войны строительство вокзала замедлилось: часть рабочих ушла на фронт, а правление Московско-Казанской железной дороги попросило сократить стоимость отделки вокзала. «Работая над правкой декора, как говорил сам Щусев, «урисовкой», архитектор стремился сохранить качество и выразительность. И ввел в проект корпусов вокзала облицовку цоколей серым гранитом. Он стилистически связал в единый архитектурный ансамбль вокзал и Каланчевский путепровод – уникальный памятник! Это важный эксперимент с классическими и палладианскими формами в творчестве Щусева и его единственная неоклассическая постройка в Москве, – говорит Сергей Колузаков. – Сам он как-то сказал, что этот виадук является как бы рамой для вокзала. Проектирование путепровода оказало влияние и еще на одну его постройку 1935–1938 годов – Москворецкий мост».
В 1919 году здание Казанского вокзала было сдано в эксплуатацию в упрощенном виде. В 1926-м был окончен первый этап строительства и отделки, последний же завершился лишь в 1940 году. Итоговым аккордом стала выполненная в дворцовом стиле роскошная станция метро «Комсомольская-кольцевая», посвященная Победе над фашизмом. Это был один из последних проектов Щусева. В 1949 году он создал эскиз станции, а воплощали идею его ученики – Виктор Кокорин и Алиса Заболотная.
Однако результат грандиозного проекта Каланчевской площади – это его обедненный вариант, много идей Щусева осталось на бумаге, что можно увидеть на выставке в ГТГ. «В первых набросках он [вокзал] казался интересней, цельней. В основу был положен русский смешанный стиль. <…> Живопись, мозаика, черепица, куранты – чего-чего тут не было, – вспоминал Нестеров. – <…> Затея была богатая, смелая. Немного осталось от нее по окончании постройки. Гора родила мышь». Но здесь нет вины Щусева: в условиях сложной исторической обстановки он сделал все, что мог.
Увы, объектом культурного наследия федерального значения Каланчевский путепровод не стал. «В 2020 году началось преобразование двухпутной Алексеевской железнодорожной линии, частью которой является путепровод, в Московские центральные диаметры на четыре пути, – отмечает Сергей Колузаков. – Для реконструкции дореволюционного объекта в историческом центре Москвы должны были бы применяться индивидуальные инженерные решения, чтобы максимально сохранить подлинный облик постройки. Но применен типовой план, что приведет к разрушению композиционной целостности ансамбля вокзала и всей Комсомольской площади. К 150-летию со дня рождения Алексея Викторовича Щусева, который, возглавив разработку первого генерального плана реконструкции столицы, «Новая Москва», противостоял разрушению памятников архитектуры, мы теряем частицу исторического и культурного наследия России»…
Верность принципам
В 1917 году Борис Кустодиев написал «Портрет А.В. Щусева»: на коленях сидящего в кресле зодчего – архитектурный план, в нагрудном кармане – карандаш. Но не для черчения, а для рисования. Щусев рисовал в любом настроении, причем почти не пользовался линейкой. «Он всегда только рисовал – я не помню его за чертежной доской», – писал в статье «Так творил Щусев» Дмитрий Чечулин – сотрудник мастерской №2 Моспроекта, которую возглавлял Алексей Викторович.
В 1918–1923 годах Щусев руководил разработкой генерального плана реконструкции столицы «Новая Москва»: он мечтал построить «город-сад» с удобными жилыми зонами и транспортным сообщением. План Щусева был раскритикован, и в итоге в 1930-е реализовали «сталинский» план реконструкции.
В 1922–1930 годах Алексей Викторович возглавлял Московское архитектурное общество. В 1923-м – был главным архитектором Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки в Москве. Преподавал в Строгановском художественно-промышленном училище, Московском училище живописи, ваяния и зодчества, Вхутемасе…
В январе 1924 года умер Ленин, и Щусев спроектировал временную усыпальницу для вождя мировой революции – деревянный куб со ступенчатым завершением. Он был возведен на Красной площади ко дню похорон Ленина – 27 января 1924 года. Проектирование второго деревянного мавзолея правительство снова поручило Щусеву: архитектор сохранил ступенчатую композицию, увеличил размеры строения и добавил портик и трибуны. В начале 1925 года Президиум ЦИК СССР объявил конкурс на проект каменной усыпальницы, в комиссию поступило 117 проектов и эскизов. В итоге было решено сохранить форму, предложенную Щусевым для двух предыдущих строений. В октябре 1930 года под руководством Щусева возвели здание из железобетона и облицевали его красным гранитом и черным лабрадором. В том же году за проект «Мавзолей В.И. Ленина» Щусеву присвоили звание заслуженного архитектора СССР, что в будущем помогло ему избежать репрессий. И он вызволял из лагерей коллег и знакомых, спасая жизнь и помогая с работой…
В 1926-м Щусев сменил на посту директора Третьяковской галереи Игоря Грабаря. За три года он изменил систему управления и работу отделов, организовав научный учет предметов хранения, запустил издание открыток с репродукциями для популяризации искусства. При нем собрание галереи существенно выросло, требовалось расширение площадей. В 1928 году Щусев спроектировал для ГТГ новое здание на Волхонке, но проект осуществлен не был. Проекты этого корпуса – и традиционный, в стиле старокупеческой Москвы, и современный конструктивистский – можно увидеть на выставке. В середине 1930-х, уже покинув кресло директора ГТГ, Щусев все-таки добился своего и курировал строительство нового корпуса галереи в Лаврушинском переулке. Этот проект он создал в соавторстве с Андреем Снигарёвым.
В 1934 году решили перевести из Ленинграда в Москву Академию наук, для чего потребовалось построить около 40 зданий – институты, музеи, библиотеки и жилые дома. Щусев руководил рабочей группой, на реализацию проекта ушло много лет, достраивали его уже после войны.
Вообще, при новой власти Щусев чувствовал себя вполне уверенно. Но если в 1920-е годы он занимал в иерархии одно из высших мест, не поступившись художественным уровнем своих работ, то в 1930-х условий для компромиссов уже не было.
Летом 1937 года на съезде Союза архитекторов председатель Совнаркома Вячеслав Молотов отметил, что маститые зодчие строят дворцы, а начинающие – магазины и бани. Щусев спросил из зала: «А что, молодежи следовало бы поручить дворцы?» 30 августа того же года в газете «Правда» вышла статья: молодые архитекторы Леонид Савельев и Освальд Стапран, работавшие в мастерской Щусева, обвинили мастера в том, что он якобы украл у них проект гостиницы «Москва». Ситуация была непростая: в 1932 году в конкурсе Моссовета победил конструктивистский проект Савельева и Стапрана. Строительство «Москвы» было в разгаре, когда в апреле 1932 года вышло постановление Политбюро «О перестройке литературно-художественных традиций», после чего авангардные течения приказали долго жить. Стапран и Савельев безуспешно пытались на ходу переработать свой конструктивистский проект. И тогда главным архитектором строительства назначили Щусева, который в итоге сделал фасад гостиницы асимметричным и добавил декор в духе неоклассицизма, смягчив конструктивизм здания.
Вскоре после публикации в «Правде» появилась аналогичная статья в журнале «Архитектура СССР», также написанная Стапраном и Савельевым. Подтянулись и другие коллеги и некоторые ученики Щусева. 2 сентября 1937 года он был исключен из Союза архитекторов, а потом изгнан из мастерской, которую возглавил Дмитрий Чечулин.
Без работы Алексей Викторович просидел около года. А затем его вернули: отмахнуться от мастерства и авторитета Щусева не получалось. «Реабилитировали» зодчего на заседании Академии архитектуры, куда были вызваны и Савельев со Стапраном, и Щусев. Как вспоминал очевидец, президент академии Виктор Веснин «достал из ящика стола фотографию и, не выпуская ее из рук, показал сидевшим в некотором отдалении Савельеву и Стапрану и тут же спросил: «Скажите, пожалуйста, что это за здание?» Оба ответили, что это их первоначальный проект гостиницы «Москва». «Стыдно вам, молодые люди!» – воскликнул Веснин и перебросил им фотографию. Это оказался фасад гостиницы для какого-то южного города, выполненный Алексеем Викторовичем задолго до начала работ по проектированию гостиницы «Москва» (на фотографии был санаторий №7 в Мацесте, построенный Щусевым в 1929 году). Обвинения с архитектора были сняты.
Нельзя не сказать еще об одном важнейшем проекте мастера: с 1945 года и до своей смерти Алексей Викторович был первым директором созданного по его инициативе Республиканского музея русской архитектуры. Первого в мире! Он открылся в 1946-м в бывшей усадьбе Талызиных на Воздвиженке (тогда – улица Коминтерна). Щусев разработал концепцию, экспозиционный формат и положил начало собранию, которое позже объединили с фондами ведомственного музея Академии архитектуры СССР. Сейчас Государственный научно-исследовательский музей архитектуры носит имя Алексея Викторовича Щусева. Как и две улицы – в Москве и Новгороде.
В 1947 году Алексей Викторович последний раз был в Кишиневе, и тогда же Леовская улица получила имя знаменитого архитектора.
Постройки Щусева четырежды отмечались Государственными премиями СССР, сам он был награжден орденом Ленина и двумя орденами Трудового Красного Знамени. Умер великий зодчий 24 мая 1949 года в Москве и был похоронен на Новодевичьем кладбище.
Арина АБРОСИМОВА